В 2024 г. исполняется 80 лет со дня появления американских военных баз на территории СССР, и это дает повод еще раз вспомнить это примечательное и малоизвестное широкой публике событие. В основу статьи положены материалы из новейшего исследования американского историка С. Н. Плохия «Забытые бастарды Восточного фронта», изданного совместно издательствами «АСТ» и «CORPUS» в 2022 г. Уникальность издания в том, что автор впервые использовал обширные архивные материалы контрразведки СМЕРШ, полностью рассекреченные в Украине.
Итак, в январе 1943 г. к стратегическим бомбардировкам Германии, которые до этого осуществлялись силами англичан, подключились США. Налеты в дневное время без сопровождения истребителей приводили к тяжелым потерям. Полет на В-17 «Летающая крепость» на бомбардировку Германии был подвигом. Поэтому американским летчикам давали норму – 25 боевых вылетов, после чего летчик имел право перевестись в резерв или учебную часть.
Тогда у американских генералов родилась идея создать авиационные базы на территории СССР, чтобы минимизировать потери, а также получить возможность бомбить германские заводы не только в Западной, но и Восточной Европе, то есть осуществлять так называемые челночные операции.
Бомбардировщики, взлетев в Англии или Италии, наносили удары, а затем не возвращались назад, на базу, тем самым увеличивая время нахождения самолета в Западной Европе, где у немцев была мощная ПВО, а летели прямо в СССР. Предполагалось, что затем бомбардировщики должны были наносить удары по целям в Восточной Европе и возвращаться на Запад. Кроме этого, американцы планировали получить базы на Дальнем Востоке, чтобы оттуда бомбить Японию.
Узнав, что госсекретарь США К. Холл и английский министр иностранных дел Э. Иден в октябре 1943 г. вылетают на совещание в Москву, командующий ВВС США генерал Г. Арнолд связался с послом США в СССР Авереллом Гарриманом и новым главой военной миссии США в СССР генералом Джоном Расселом Дином (они тоже летели в Москву), попросив их обсудить идею с советским руководством. Дин был в восторге.
Переговоры длились долго: с 19 по 30 октября. Товарищам с Запада переговоры давались иногда тяжело, так как сотрудники американского посольства сразу предупредили Дина и Гарримана, что если они хотят заслужить уважение советских людей, они на неизбежных банкетах должны были перепить их.
Английский посол Арчибальд Керр испытание не прошел. Как описывала дочь Гарримана в письме сестре, на торжественном банкете в честь годовщины Октябрьской революции, когда Керр не без труда поднялся сказать тост, то, пытаясь опереться рукой о стол, «промахнулся и упал лицом прямо к ногам Молотова, утянув за собой целую груду тарелок и бокалов, с грохотом попадавших на него сверху». Зато Гарриман полностью оправдал надежды американцев из посольства.
А генерал Дин в разгар застолья ломал голову над тем, что бы сказать такого умного во время тоста. В конечном итоге он предложил выпить за тот день, когда союзники встретятся с Красной Армией на улицах Берлина. Тост вызвал такой восторг, что лично сам Сталин подошел и чокнулся с ним. Пришлось и Дину пить до дна.
Этот тост сделал Дина заметной фигурой в Москве, и он был полон решимости как можно быстрее убедить советское руководство открыть базы. Тем более что союзники продолжали нести большие потери: в 1943 г. англичане потеряли 1700 тяжелых бомбардировщиков, а американцы только за вторую неделю октября лишились 148 бомбардировщиков.
Уже в первый день конференции Дин поставил вопрос о базах, что для Молотова стало полной неожиданностью. Через два дня Сталин дал устное добро, но когда началось обсуждение деталей, дело неожиданно для американцев застопорилось.
Лишь 26 декабря 1943 г. Молотов вручил Гарриману меморандум о принципиальном согласии СССР открыть американские базы. Американцы вздохнули с облегчением, но дело по непонятной причине опять не продвигалось далее этого.
Тогда Гарриман 30 января 1944 г. запросил встречу со Сталиным и получил согласие на нее. Встретились они 2 февраля, и процесс сразу стремительно стал развиваться. Уже 5 февраля Молотов, Гарриман и Дин встретились с командующим ВВС Красной Армии маршалом Новиковым и начальником Главного управления формирования и укомплектования ВВС генералом А. Никитиным.
6 февраля руководителем проекта челночных операций под кодовым названием «Бейсбол» был назначен полковник Джон Гриффит, который прилетел в Москву уже в конце февраля. Сначала подискутировали: американцы просили базы на центральном участке фронта и как можно ближе к линии фронта, Новиков настаивал на базах на юге и подальше от линии фронта. Американцы согласились. Но неожиданно все опять замерло.
Лишь 31 марта 1944 г. американцы получили конкретные адреса для баз: Полтава, Миргород и Пирятин (все – в Украине). Знакомство американцев с местами для баз повергло их в уныние: на полтавском аэродроме немцы уничтожили все строения, кроме одного барака; в Миргороде разрушены были все здания; а в Пирятине вдобавок была разрушена и взлетно-посадочная полоса. Но деваться было некуда.
Кроме этого, советское командование настояло на жестком контроле над американцами в СССР. Так, в любом американском самолете, летавшем в интересах снабжения базы, должен был находиться советский летчик.
Такой контроль привел Гриффита в ярость, поэтому, чтобы избежать конфликтов и не повредить делу, Дин отстранил его, назначив командиром баз полковника Альфреда Кесслера.
Советским руководителем всех трех баз был назначен Александр Перминов (должность звучала так: командир 169-й авиационной базы особого назначения). По воспоминаниям Дина, Кесслер и Перминов «сразу пришлись друг другу по душе и стали хорошей командой».
Но только 15 апреля 1944 г. в Полтаве приземлился первый самолет с грузом для баз. Таким образом, процесс от принятия решения до начала его реализации растянулся аж на полгода, что, кстати, приводило американцев в недоумение. Они не могли понять, почему советское руководство так долго тянет с решениями.
Постепенно стали прибывать партии американцев самолетами из Тегерана. А 16 мая 1944 г. в Полтаву железнодорожным транспортом прибыл основной эшелон американцев (свыше 750 чел.). Всего было разрешено иметь на трех базах 1200 американцев.
Подготовка баз шла с головокружительной быстротой, так как взлетно-посадочные полосы собирались из сборного металлического покрытия, которое доставлялось морем в Архангельск и Мурманск, а далее поездом в Украину. Эти металлические покрытия очень впечатлили советское командование.
Американцев же очень удивили две вещи. Во-первых, это то, что к строительству были привлечены в основном военнослужащие женщины (было прислано два инженерных батальона по 339 человек). При этом наши девушки старались превзойти американских мужиков: если они узнавали, что норма американского военнослужащего 10 ярдов покрытия в день, они обязательно делали
Они сильно поразили и сына американского президента, полковника Эллиота Рузвельта, приезжавшего на базу. «Здоровенные амазонки, – писал он, – которым ничего не стоило перекидывать 50-галлоновые бидоны бензина как мячики».
Во-вторых, американцы пожимали плечами, наблюдая за тяжелым физическим трудом советских инженерных батальонов: в Америке, мол, обязательно бы использовали машины. В общем, к концу мая базы были готовы принимать самолеты.
2 июня 1944 г. была осуществлена первая операция – «Фрэнтик-1». Армада из 200 самолетов (130 бомбардировщиков В-17 и 70 истребителей сопровождения «Мустанг»), взлетев из Италии, нанесла удар по Дебрецену в Венгрии и приземлилась в Полтаве. Полет прошел практически без противодействия немцев, лишь под Черновцами (Украина) зенитным огнем был сбит один В-17 (погибло 11 пилотов).
Вел армаду лично командующий ВВС союзников в Средиземноморье генерал Икер. Встречали армаду посол США в СССР А. Гарриман и 30 иностранных журналистов. Чтобы произвести впечатление своей мощью, американцы пролетали над аэродромом плотным строем, а затем садились, поэтому посадка растянулась на два часа.
На аэродроме все ликовали. Икер, выйдя из самолета, тут же вручил генералу Перминову орден «Легион почета». По воспоминаниям американского офицера Элберта Жарова, он «никогда не видел такой сердечности. Русские отнеслись к американцам с такой душевной теплотой, как никто в мире»
6 июня, в день высадки союзников в Нормандии, 104 В-17 и 45 «мустангов» взлетели из Полтавы, разбомбили аэродромы под румынским Галацем и благополучно вернулись (потери – 2 «мустанга»).
11 июня вся эта армада (129 В-17 и 60 «мустангов») улетели в Италию, по пути разбомбив аэродромы у города Фокшани (Румыния). Были потеряны 3 самолета (В-17 и два «мустанга»), 7 истребителей и 6 В-17 вернулись из-за технических проблем.
21 июня была осуществлена операция «Фрэнтик-2». Полковник Джим Олд (имел 46 боевых вылетов в Германию при лимите 25) вел из Англии 163 В-17 и 70 истребителей, которые разбомбили нефтеперегонный завод южнее Берлина (потеряно два В-17 и два истребителя). Благополучно приземлившись в Полтаве рано утром, все пошли праздновать. И тут случилась трагедия.
Дело в том, что утром этого дня немецкий самолет-разведчик, совершая обычный разведывательный полет, сфотографировал заодно базы в Полтаве и Миргороде. Расшифровка снимков страшно возбудила немцев: на них отчетливо виднелись десятки «летающих крепостей». Было решено нанести массированный удар. Вечером из Белоруссии вылетело около 200 «хейнкелей» (бомбардировщиков Не-111).
А в Полтаве шел праздничный ужин. Около полуночи Перминову доложили, что к Полтаве летят немецкие бомбардировщики. Тот не придал этому значения. И только после третьего предупреждения он предложил американцам пройти в бомбоубежище.
Выйдя на улицу, американцы услышали шум моторов, вспыхнули первые осветительные бомбы, и началась бомбежка. Уже в убежище Олд спросил генерал-майора Уолппа (координатора действий американской и советской авиации): «Где русские истребители? Их ни одного нет в воздухе!»
Бомбежка происходила ночью 22 июня (символическая для нас дата!) и привела к тяжелым потерям. По данным Кесслера,[b] было уничтожено 49 В-17, 4 С-47 и 1 истребитель, еще 16 «летающих крепостей» было повреждено.[/b] Погибли 2 американских летчика и 30 человек из советского наземного персонала.
Среди погибших был корреспондент «Правды» Петр Лидов, который в 1942 г. впервые написал очерк о Зое Космодемьянской. Были уничтожены личный транспортный самолет Перминова и 7 истребителей Як. На следующий день немцы бомбили Миргород, но американцы успели оттуда самолеты убрать.
Немцы не потеряли ни одного самолета. Это был провал советской ПВО. Нет, советские ночные истребители взлетели (было совершено 17 боевых вылетов), но безрезультатно. Советские радары оказались бессильны: они с трудом различали советские и немецкие самолеты, поэтому их отключили.
Советские летчики сразу «ослепли» и отчаянно требовали зажечь прожекторы, но немцы их все уничтожили. В результате и зенитная артиллерия била в темноту, совершив без всякого результата 30 тысяч залпов!
И началась склока. Американцы обвиняли русских в том, что их ночная авиация оказалась неэффективной, а на предложение американцев поднять в воздух свои истребители русские якобы ответили отказом.
Перминов же обвинял американцев в том, что на его предложение перебросить самолеты на другие базы после того, как пролетел немецкий разведчик, они ответили отказом, сославшись на усталость экипажей. Кроме того, они, по его словам, не рассредоточили самолеты по летному полю.
Между союзниками возникла трещина: американцы заявили о приостановке операций, пока ПВО не будет эффективной. Они предложили перебросить свои средства и ночные истребители из США, но Сталин ответил отказом.
В июле операции фактически не проводились (два раза прилетали лишь истребители из Италии в рамках операций «Фрэнтик-3» и «Фрэнтик-4»). 6 августа прошла операция «Фрэнтик-5»: прилетело 78 В-17 и 64 «мустанга» из Англии, которые 8 августа улетели обратно.
Лишь 11 сентября прошла операция «Фрэнтик-6»: прилетало 77 В-17 и 64 истребителя, которые разбомбили заводы в Хемнице, на полгода остановив производство двигателей для «тигров» и «пантер». 13 сентября они улетели обратно.
В результате наземный американский персонал пребывал в праздности, а отношения американцев и русских стали ухудшаться. Сначала американцы предъявляли претензии в области гигиены.
Во-первых, они были поражены тем, что в столовых русские не моют посуду мылом, а используют раствор соды. Русские повара еду хранили в открытых ящиках, куда имели доступ и пыль, и мухи. Кухонные отбросы сбрасывались в канавы недалеко от столовых, отчего развелось много крыс и мышей.
Во-вторых, американцев потрясло, как выразился офицер-медик армии США Роберт Ньюэлл, «прискорбное состояние» русских туалетов. Ходить в русские туалеты – ряд дыр в полу, временами загаженных – американцы отказывались. Но единственное, что могли предложить наши, это построить рядом то же самое. Американцы сдались и построили свои туалеты на всех авиабазах.
Серьезной проблемой было воровство. По словам генерала Хью Кнерра, посетившего базы в августе, «русские крадут все инструменты, какие только могут ухватить». Было несколько крупных случаев кражи в складах и автозапчастей.
В июле разразился «женский» кризис. Страдая от безделья и отсутствия американских женщин, янки ударились в любовные похождения с местными жительницами. И тут неожиданно выяснили, что советская контрразведка очень плохо относится к этому.
На глазах изумленных американцев их пассии во время прогулок подвергались публичным оскорблениям со стороны вдруг откуда-то внезапно появлявшихся военных и гражданских лиц.
Американцы были в ярости: разве женщины не свободны в СССР? Советское командование на все претензии неизменно отвечало: эти женщины проститутки, поэтому мы, мол, спасаем американцев от венерических заболеваний.
Очень плотно на базах работала знаменитая спецслужба СМЕРШ, которая подозревала американцев в шпионаже и антисоветской пропаганде. На просьбу местных смершевцев прислать 20 тыс. рублей на расширение агентуры, руководитель СМЕРШ Абакумов ответил: «Специально агентуру к американцам не подставлять, но если американцы будут знакомиться с нашими агентами-женщинами, использовать это».
Вербовка шла активно и успешно, но доходило и до курьезов. Так, агент сержант Ботини сообщил, что сержант Следин предлагал ему улететь с американцами в США, не зная, что Следин тоже агент СМЕРШ и ведет свою работу.
Тем временем обстановка на базах все больше ухудшалась. Периодически вспыхивали пьяные конфликты. Так, в ночь на 17 августа 1944 г. в Миргороде в пьяной драке американцы и русские чуть не перестреляли друг друга. Американцы от безделья бродили по окрестностям баз не только в поисках женщин, но и в поисках спиртного. Чтобы предотвратить все это, Перминов настоял на открытии ресторанов Военторга.
Но тут возникла другая проблема: в ресторанах еда и спиртное продавались за рубли. А в рублях американцы получали лишь небольшую часть зарплаты. Нет, можно было обменять доллары на рубли, но при официальном курсе 17,35 руб. за доллар на базах доллары обменивали по курсу 5,3 руб. за доллар. В результате, имея в среднем 315 руб., американец мог купить на них всего две бутылки водки.
Но американцы проявили находчивость. Сразу же в мгновении ока местные рынки наполнились американскими товарами. Два куска мыла стоили 120 руб., американские туфли – 6 тыс. руб., одеяло – 2 тыс. руб., часы – 5 тыс. руб. Но американцы тратились не только на спиртное, скупая советские фотоаппараты ФЭД и предметы прикладного искусства.
Расцвели целые торговые схемы: американцы поставляли товар, а советские военнослужащие его продавали. Так, в сентябре за это был арестован лейтенант Кучинский, которого затем исключили из партии и отдали под трибунал. Во всяком случае, теперь американцы могли себе позволить пировать наравне с советскими офицерами и приобретали все больший успех у женщин, так как могли им дать то, чего у них не было.
На фоне бытовых конфликтов обострились отношения и в политической сфере. В августе 1944 г. в Варшаве началось восстание против немцев, которое инициировали политические силы, ориентирующиеся на польское правительство, базирующееся в Лондоне. Американцы тут же захотели использовать украинские базы для сброса оружия с самолетов польским повстанцам.
Однако у Сталина были свои планы на Польшу, поэтому СССР ответил США отказом. Все полеты американских самолетов на базы и с баз были запрещены. Лишь 9 сентября все запреты были сняты.
18 сентября прошла операция «Фрэнтик-7»: 110 В-17 под прикрытием 72 истребителей вылетели из Англии и сбросили 1300 контейнеров польским повстанцам в Варшаве, но в их руки попала лишь четвертая часть контейнеров. Американцы посчитали дальнейшие полеты бессмысленной затеей, но англичане настаивали. Однако было поздно – восстание было подавлено.
Так как фронт ушел далеко на запад, надобность в базах отпала. В октябре прошла эвакуация из Миргорода и Пирятина. Для ремонта поврежденных американских самолетов, приземлявшихся на советской территории, решили сохранить базу в Полтаве с персоналом в 300 человек.
Однако в марте 1945 г. разразился кризис. 8 марта Аллен Даллес, руководитель американской спецслужбы УСС, начал переговоры с обергруппенфюрером СС Карлом Вольфом о капитуляции немецких войск в Италии. Сталин обвинил американцев в желании заключить сепаратный мир с немцами и начать войну с СССР, хотя Рузвельт категорически это отрицал. На этом фоне 29 марта все полеты в Полтаву и из нее были запрещены.
30 марта начальник Генштаба Антонов предъявил ряд претензий американцам, особенно по поводу двух случаев, когда американские летчики вывезли двух человек из СССР, включая капитана Красной Армии.
А 31 марта командующий полтавской базой генерал Ковалев созвал экстренное совещание, на котором был разработан план захвата базы на случай конфликта. Инженерным батальонам выдали оружие. Интересно, что американцы тоже готовились к худшему, даже писари получили оружие, а документы готовились к возможному уничтожению.
Однако Сталин решил разрядить ситуацию. 2 апреля 1945 г., получив известие о действиях в Полтаве генерала Ковалева, он написал резолюцию: «Прошу унять т. Ковалева и воспретить ему самочинные действия».
12 апреля на базе приземлился самолет В-24 «Либерейтор», выполнявший сверхсекретную миссию: на его борту в СССР доставили того самого капитана, улетевшего в США на «летающей крепости».
В этот же день умер Рузвельт. За три минуты до смерти он одобрил текст телеграммы Сталину: «Не должно быть взаимного недоверия, и незначительным недоразумениям (имея в виду переговоры с Вольфом) не следует возникать в будущем».
В середине апреля американцы окончательно отказались от планов создания авиационных баз в Будапеште и Дальнем Востоке. Было решено закрыть базу и в Полтаве. 27 апреля СССР снял все запреты на полеты в Полтаве.
9 мая в Полтаве прошел совместный советско-американский парад. Отношения улучшились: весь май прошел в совместных праздниках. 23 июня 1945 г. последний американец покинул базу в Полтаве. Большая часть оборудования была передана СССР в качестве ленд-лиза. Еще одна страница сотрудничества СССР и США в годы войны была закрыта.
