«Я несколько раз перечитал книгу "Я из огненной деревни" - документальные свидетельства людей, чудом переживших ужасы фашистского геноцида в Белоруссии.

Многие из них тогда были ещё живы, и некоторые рассказы - воспоминания белорусам удалось зафиксировать на киноплёнку.

Никогда не забуду лицо, глаза одного крестьянина, его тихий-тихий рассказ о том, как всю их деревню загнали в церковь и перед сожжением офицер из зондеркоманды предложил: «Кто без детей, выходи». И он не выдержал, вышел, оставив внутри жену и маленьких детишек…

Как сожгли, например, другую деревню: взрослых всех согнали в амбар, а детей оставили. А потом, пьяные, окружили их с овчарками и позволили собакам рвать детей. Я тогда задумался: а ведь про Хатынь в мире не знают!

И я решил снять фильм об этой трагедии.

Прекрасно понимал, что фильм получится жёсткий. Решил при этом, что исполнителем центральной роли деревенского паренька Флёры будет не профессиональный актёр, который при погружении в тяжёлую роль мог бы защититься психологически наработанной актёрской техникой, мастерством.

Я хотел найти простого мальчика лет четырнадцати. Его надо было готовить к сложнейшим переживаниям, потом зафиксировать их на плёнку. И в то же время защитить его от стрессов (эта система психологической защиты была подробно разработана со специалистами), чтобы не в дурдом его после съёмок сдать, а маме живым и здоровым вернуть. К счастью, с Лёшей Кравченко, сыгравшим в итоге Флёру и ставшим впоследствии хорошим актёром, всё прошло благополучно.

Я понимал, что это будет очень жестокий фильм и вряд ли кто-нибудь сможет его смотреть. Я сказал об этом соавтору сценария - белорусскому писателю Алесю Адамовичу.

Но он ответил: «Пусть не смотрят. Мы должны это оставить после себя. Как свидетельство войны, как мольбу о мире».

Как-то на одном из обсуждений фильма встал пожилой немец и сказал: «Я солдат вермахта. Больше того - офицер вермахта. Я прошёл всю Польшу, Белоруссию, дошёл до Украины. Я свидетельствую: всё рассказанное в этом фильме - правда. И самое страшное и стыдное для меня - что этот фильм увидят мои дети и внуки».

© Элем Климов о своем фильме "Иди и смотри".

В известном романе Юлиана Семёнова «Майор Вихрь» Штирлиц действует в Кракове. Там ему нужно найти упавшую в болото ракету «Фау-2». Там он случайно встречает своего сына, тоже разведчика. Сын собирается убить отца: «Коля долго стоял у зеркала, повязывая галстук по последней моде — чтобы узел был толстым, оглядел себя еще раз, сунул в карман “Вальтер” и вышел из дому. Он шел убивать эсэсовского бонзу Штирлица. <…> Коля на бегу переложил “Вальтер” из внутреннего кармана пиджака в боковой. Он старался не дышать и ступал на самые мысочки: “Не услышал бы, гад”. Коля свернул за угол и — лицом к лицу столкнулся с оберштурмбанфюрером СС. Свет луны делал лицо фашиста непроницаемо черным, а его, Колино, наоборот, осветил холодным, отчетливым светом. Он от неожиданности замер — даже в карман за пистолетом не полез. Какое-то мгновение они стояли недвижно: один запыхавшийся, а второй спокойный, с чёрным лицом, руки за спиной. И вдруг Коля оглох, а потом снова обрел слух, потому что вокруг него — по улицам, в небо, к луне покатилось слово, которое сказал эсэсовец. Он сказал только одно тихое, отчаянно нежное русское слово:
— Санечка...»

Тут сразу просится знаменитое «Люк, я твой отец».
Да, я знаю, что Вейдер говорит: «No, I am your father», а не застрявшую в головах фразу.
«Майор Вихрь» был написан в 1967 году, задолго до фильма.
Всё дело в том, что это архитипическая ситуация. Просто Лай ничего такого не успел сказать такого перед смертью.
С этого всё и пошло.

Дубровский покупает у француза, который направляется в дом Троекурова на должность домашнего учителя по-французскому, его бумаги, чтобы под личиной французика внедриться в семейство дикого барина и жутко отомстить. Покупает за 10 000 тогдашних рублей.

Один рубль во времена Пушкина имел стоимость равную 1 грамму золота. Нынче один грамм золота стоит 4 000 рублей.

Таким образом, путём нехитрых вычислений (округляя, естественно) приходим к выводу, что Дубровский купил рекомендательные письма у французика за 40 млн. рублей на наши деньги.

Это я сегодня "Дубровского" с Ефремовым по Культуре смотрел. В момент сделки с французиком, когда прозвучала сумма в 10К рублёв, ещё подумал, а не многовато ли, не сорит ли Владимир Андреевич деньгами излишне?!

Тут же бросился к кулькулятору.