Трэвис Коркоран «Причины отделения»

Помните ли вы роман «Державы земные»? Тот самый, где Земля превратилась в бюрократический ад, откуда так и хочется куда-нибудь сбежать. Тогда Трэвис Коркоран сосредоточился на мысли о колонизации Луны. Эта идея получила развитие в сиквеле «Причины отделения», где противостояние землян и переселенцев достигло своего апогея.

Между независимой колонией на Луне под названием Аристилл и Землей разразилась война. Оснащение ООН куда лучше всего, чем располагают ополченцы. А потому колонистам приходится придумывать новые, подчас неожиданные стратегии защиты. Майк Мартин, основатель Аристилла, попадает в плен. В то же время командиром обороняющихся становится Дьюитт, бывший агент Земли. Конфликт принимает все более безумные формы, и никто не может предсказать, чем все закончится.

Антон Карелин

🌠 Мой принцип построения сюжета

Сегодня в комментариях на АТ просто жара, 250+ за сутки. К сожалению, достаточно неадеквата, коллеги сказали, что это непреложное условие жанра Зато поддержки и похвалы на порядок больше. Спасибо.

Но после многих комментариев ясно, что большинство читателей неверно понимают принципы, по которым я строю сюжет. Они думают, что автор – это хозяин-барин, который творит, чего ему вздумается. Пресловутое "Роулинг убила Люпина, вот стерва!" Нет. И Роулинг не убила Люпина, а он погиб в обстоятельствах, в которых не мог не погибнуть, потому что там явно погибли многие, и Роулинг честно выбрала настоящих, любимых персонажей, а не второстепенных. Не Фред, так Джордж, не Джордж, так Фред, в этом и суть.

И я действую таким же методом. Как ведущий настольной ролевки: создаю интересную и богатую на возможности изначальную завязку и мир, придумываю там героев, у каждого своя ситуация. И затем в работе над книгой на каждом шаге осмысляю, как эти герои должны вести себя в предлагаемых обстоятельствах. В основном я иду за героями и растущим валом событий, а не мастерским произволом решаю, что и как. Вот так у меня складываются сюжеты.

К одному из горячих моментов сегодняшнего обсуждения: я не сделал, чтобы Мира пошла в Башню, ради закрутки сюжета. А изначально придумал Мире классную фишку, которую мы скоро узнаем. И уже в процессе написания книги я понял, что в данной ситуации она по любому туда побежит на всех парах. Вот и всё.

Я как автор не толкаю героев на те или иные поступки, а моделирую их поведение, осмысляя все факторы. Конечно, не в 100% случаев, так просто не получится. Но как основной принцип.

Подумал, что вам следует об этом узнать

Oleg Divov

"Они думают, что автор – это хозяин-барин, который творит, чего ему вздумается"

Все намного хуже. Тут психология. Они не просто так думают. Подавляющее большинство в этом свято убеждено. И ничего не поделаешь. Ведь под убеждением - сильнейшая психологическая подоплека: мечта о территории, пусть хоть на бумаге, где ты - хозяин. Мечта о власти. Мечта о сказке, где тебе дозволено совершать влияющие поступки, не давая никому отчета... И вот они тебя - Свободного Творца - на себя экстраполируют, понимаешь? А ты какой-то несвободный нифига. И начинается... Все, что похоже на построение моделей, конструирование сюжета - НЕ ТВОРЧЕСТВО, понял, ты, слабак? Вот Лев Толстой, он творил! Что хотел, творил. Потому что был граф. А ты - мелочь пузатая.

И теперь прикинь: вот это все не прочесть в интернетах - а получить в реале, в в глаза. Причем, от женщины, т.е. аргумент "вылил оппоненту пива на голову, дабы малость поостыл" - не работает. А у нее два высших, юридическое и экономическое. И она, с-сука, Начальник Среднего Звена. И говорит: "Ну ты же автор, там все в твоей власти!" Подтекст: "Отчего ты не написал так, как понравилось бы мне". Никакая логика не действует. Никакие аргументы не убеждают. Она тупо не понимает слов "это так не работает" применительно к литературе. Ведь литература это ТВОРЧЕСТВО! Там не может быть схем, как в жизни... И ты думаешь: блядь, ведь эта идиотка руководит процессами, люди под ней корячатся, она их нагибает, они чего-то делают... и вот так у нас всё. В каждой отрасли. По всей планете.

Ты-то недавно в профессии, а прикинь, сколько мое поколение авторов пережило таких разговоров за последние тридцать лет.
И ничего, блин, не поделаешь.

Вот что рассказывает Борис Стругацкий в своей книге "Комментарии к пройденному", посвященной общему с братом творчеству:

"Все началось с того, что давным-давно, в совсем уж незапамятные времена, малолетний сынишка БН неожиданно для себя и для окружающих сочинил вдруг песенку-считалку:

Стояли звери
Около двери,
В них стреляли,
Они умирали.

Выкрикивая на разные лады эти странноватые и диковатые, недетские какие-то стишки, носился он по квартире, а БН смотрел на него и думал: "Черт побери, какие замечательные слова! Надо же как ловко придумал, паршивец. Отличный эпиграф может получиться к чему-нибудь!.." И воображению его рисовались какие-то смутные картинки... какие-то страшные и несчастные чудовища... трагически одинокие и никому не нужные... уродливые, страждущие, ищущие человеческой приязни и помощи, но получающие вместо всего этого пулю от перепуганных, ничего не понимающих людей..."

Борис Натанович рассказал этот стишок своему брату, и вместе они придумали сюжет повести "Жук в муравейнике", затрагивающей такую сложную и актуальную по тем временам тему, как генная инженерия.
Что интересно, история стишка на этом не закончилась. Его автор, сын Бориса Натановича, Андрей, повзрослев, написал продолжение, таким образом, закончив стихотворение.

Стояли звери
Около двери.
В них стреляли,
Они умирали.

Но нашлись те, кто их пожалели,
Те, кто открыл зверям эти двери.
Зверей встретили песни и громкий смех.
А звери вошли и убили всех.

Как видим, смысл стишка категорическим образом поменялся. Первый вариант призывает к милосердию ко всему живому, даже изуродованному, даже страшному. Второй вариант - это жесткий реализм с налетом современного постмодернизма, как бы издевающийся над гуманистическими идеалами Стругацких и советской фантастики в целом.

Василий Владимирский

Про книжные фестивали как тормоз прогресса ничего не скажу: не слежу пристально за художественной эволюцией большинства завсегдатаев этих фестивалей, извините. А скажу о другой любопытной закономерности. Давно заметил, что у фантастов «пик формы» занимает обычно 10-15 лет. Даже у весьма плодовитых. В 40+ лет что-то ломается. Потом начинаются самоповторы, пережёвывание частностей – технически это может быть сделано не хуже, даже лучше, но той новизны (и того резонанса), что у ранних текстов, уже нет. Если бы классики с этого начинали, так и остались бы на третьих ролях. Смотрите:

Айзек Азимов (1920-1992) – главные книги изданы с 1950 года («Камешек в небе») по 1956 год («Стальные пещеры») и еще «Сами боги» в 1972-м.

Рэй Брэдбери (1920-2012) – главные книги изданы с 1949 («Марсианские хроники») по 1962 («Надвигается беда»).

Урсула Ле Гуин (1929-2018) – главные книги изданы с 1966 («Мир Роканнона») по 1974 («Обделённые»).

Роджер Желязны (1937-1995) – главные книги изданы с 1965 («Этот бессмертный») по 1979 («Дорожные знаки»).

Сэмюэл Дилэни (г. р. 1942) – главные книги изданы с 1962 («Драгоценности Эптора») по 1975 («Дальгрен»).

Ну и так далее, это только несколько примеров. Нет, понятно, что кто-то из читателей и поздние «Амбарные хроники» обожает, кому-то «Роботы и Империя» нравится, кому-то (мне) «Неверион» симпатичен. Но объективно – уже не то. Нет, конечно, были (и есть) фантасты с более долгим дыханием, от Роберта Хайнлайна и Терри Пратчетта до Йена Макдональда и Майкла Муркока. Но в среднем по больнице – примерно так.