Оказывается, у "Звезд - холодных игрушек" есть продолжение. Это несомненно хорошо!

Читайте же! Там про Госпожу. Так у нас перевели с английского "Леди"!

Переводчик наверняка был сторонником силовой составляющей женской доминанты в альковных делах, а нам теперь читать и морщиться. При переводе оставил бы "Леди", это было бы даже и лучше!

Так уж и годами!

Господи, об этом своём низком поступке надо вообще вспоминать как можно меньше, а то и вовсе забыть. Но вы еще и вспоминаете о нем в восторженных тонах!

Владимир Борисов. МЫ — ИЗ СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЫ

(Эссе о книге Георгия Гуревича «Мы — из Солнечной системы»)

Чудеса чудесами, но каждый знает, что истинных чудес только два – Вселенная и Человек.
Геннадий Прашкевич

Смотрите вверх! Выше! Ещё выше! Как называете вы тот треугольник ярких звёзд? У нас-то для него нет имени, на нашем небе нет такого созвездия. Так вот, в нижнем углу треугольника есть небольшая звёздочка спектрального класса G2. Не ищите: она не различима простым глазом. Это наше Солнце. Возле него система спутников. Мы оттуда, мы – из Солнечной системы.

Так начиналась научно-фантастическая повесть (по объёму и по сюжету это, конечно, масштабный роман) Георгия Гуревича, вышедшая в издательстве «Мысль» в 1965 году. Коммунистическая утопия, да. Тогда, в школьные свои годы, я читал и перечитывал её неоднократно, и сейчас раскрыл с некоторой опаской, всё-таки давно не заглядывал в эту книжку. Но обнаружил, что она читается по-прежнему с неослабевающим интересом.

Чем же она привлекала тогда, пятьдесят лет назад, и что может заинтересовать нынешнего просвещённого читателя в этой давней книге?

На мой взгляд, многое. Как и любое произведение Гуревича, роман «Мы – из Солнечной системы» тщательно продуман. Прежде всего это подробное, обстоятельное повествование о мире будущего. Это привлекательный мир, мир без войн, но он вовсе не безмятежный и беспроблемный. Роман выстроен в виде воспоминаний главного героя, Кима, который перед встречей с инопланетянами обозревает свою жизнь. Конечно, для меня, ученика глухой сибирской деревни, было очень интересно читать и сравнивать детали школьного бытия. Судите сами.

Ежегодно после перехода в следующий класс школьникам выдавался какой-то большой подарок. При переходе из третьего класса в четвёртый ребятам «дарили время», то есть надевали на руки часы и учили бережно расходовать все двадцать четыре часа в сутки. При переходе в пятый класс «дарили эфир» – вручали радиобраслет, с помощью которого можно было связаться с любым человеком на Земле. При переходе в седьмой класс дарили «ключи от складов», то есть право пользоваться пневмопочтой, возможность заказывать и получать в личное пользование любую стандартную вещь – еду, тетради, книги, одежду, посуду. Ещё через год школьникам «дарили воду» – акваланги и водяные башмаки с подошвой из аквафобита, усиливающего поверхностное натяжение. В просторечии эти башмаки называли «иисусками», потому что в них можно было ходить «по морю, аки по суху». Наконец, перед последним, десятым классом «дарили воздух» – вингеры, авиаранцы с комбинезоном и крыльями. Скорость вингеров была невелика – 150-200 километров в час. Можно было слетать к морю выкупаться после обеда или посетить ближайший город. Ближайший город от деревни, где я жил, был как раз в ста километрах. И добирались мы до него на рейсовом автобусе по просёлочной дороге от трёх до четырёх часов. Да, вингер мне определённо не помешал бы.

Ещё с той поры, когда я впервые прочитал эту книгу, мне запомнилось, что школьников учили быть пятиконечными – иметь пять главных направлений в жизни, пять интересов. Первый – трудовой, полезный и напряжённый, второй – общественный (журналистика, например, или участие в работе Совета Планеты), третий – личная жизнь (любовь, семья, внуки), четвёртый – забота о своём здоровье, спорт, и наконец пятый – какое-нибудь увлечение, хобби. Но вот что интересно: хитрый Гуревич в романе дал несколько образов самых значимых персонажей, и все они не отличались пятиконечностью, а вовсе наоборот, имели, как правило, одну серьёзную страсть, которой отдавались полностью. Это, в общем-то, естественно, – если разбрасываться, ничего толкового не сделаешь. А делать было чего в этом интересном мире.

На планете в 300-м году эры дружбы (с какого момента началась эта эра, в романе чётко не проговорено, может быть, и с 1917 года) жило сто миллиардов человек. Земляне активно занимались переустройством планеты, осушали болота, орошали пустыни, застраивали внутренние моря, но жизненного пространства всё равно не хватало. Поэтому в романе представлены четыре неординарных личности, которые предлагали свои варианты решения этой проблемы. Периодически они схватывались друг с другом, предлагая свои варианты переустройства мира. Все – личности яркие, их биографии и труды могли бы послужить основой отдельного романа, но Георгий Гуревич свёл их вместе. Это японец Ота, положивший свою жизнь на борьбу с океаном, предлагавший строить искусственные острова. Это канадец Мак-Кей, враг зимы, автор проекта уничтожения полярных зон. Это грек Одиссей Ковальджи, бывший водолаз, считавший, что будущее – за подводными поселениями. И наконец, Ааст Ллун, архитектор неба, рождённый в космосе и сторонник строительства больших космических городов.

Но так получилось, что всех их потеснил простой волшебник Гхор. Он построил первые ратоматоры. Тут следует сделать небольшое отступление. У Гуревича были свои соображения о будущем той или иной науки. Он считал, что мечтать нужно по-научному. А значит, собирать факты, обрабатывать их, составлять таблицы и графики. Он признавался, что Аркадий Стругацкий, редактировавший один из его ранних сборников, говорил: «Зачем вы тратите усилия на научные рассуждения? Всё равно они спорны и вызывают излишние возражения. Пусть ваши герои садятся на некий аппарат и начинают действовать». Но согласиться с этим Георгий Иосифович не мог. И потому, что знал – многие читатели хотят видеть обоснования фантастических идей, и потому, что эти обоснования нужны были ему самому.

Так что табличку пришлось нарисовать. Посвящённую центральной идее романа – ратомике (от выражения «расстановка атомов») – идее универсальной редубликации (что придёт на смену 3D-принтерам и уже обсуждается в современных технологиях) – о возможности создавать атомно-молекулярную запись различных предметов, возможность передавать эту запись на любые расстояния и воссоздавать по этой записи идентичные предметы. После того, как удалось наладить массовое производство ратоматоров, было решено множество проблем снабжения человечества пищевыми продуктами, различными материалами и устройствами. Достаточно создать что-либо новое, записать его в приёмном ратоматоре, как эту новинку можно воссоздать в любом месте.

Вскоре оказалось, что в совершенных ратоматорах можно записывать и живых существ, в том числе людей. Кроме того, можно в записи человека кое-что подправить, избавить от заболеваний, омолодить организм и таким образом не только спасти от смерти, но и воссоздать личность в новом теле, не отягощённом старостью и болезнями. В принципе, здесь Гуревич подошёл к мысли о практическом бессмертии, о чём думал уже давно.

Как водится, поначалу технологии этого процесса были сложными, трудоёмкими и затратными. Поэтому возникла этическая коллизия: кого спасать и омолаживать в первую очередь? Людей с выдающимися заслугами или всех без исключений? Гениальный учёный Ксан Ковров перед смертью решает этот вопрос в пользу человечества: «Если всем… Мне, если всем».

Тут надо бы вынести вердикт, составить табличку, как любил Гуревич, посчитать, что из сказанного в книге сбылось, что сбудется, что будет совсем не так. Или поговорить о том, что в книге удачно, что прописано пунктирно, обсудить характеры персонажей, язык… Не хочется. Я перечитал роман, убедился, что он и сейчас, 50 лет спустя, читается, не устарел, на мой взгляд...

Лучше я закончу словами из эпилога, обращёнными к далёким инопланетянам:

Мы, в Солнечной системе, постоянно в движении. Ученые ищут истину, девушки – любовь, строители ищут трассы, материалы, площадки, решения. Мы спешим, мы стремимся за горизонт... и планеты наши спешат, описывая эллипсы вокруг Солнца, и Солнце спешит куда-то, тянет планеты за собой. А вы, на Шараде, уже разгадали, в чём счастье? Уже достигли полного счастья? Уже не спешите? А нам, в Солнечной системе, даже нравится движение. Нам оно доставляет удовольствие. Мы любим нарастающую скорость. Не хотели бы сменить наш торопливый вечный бег на покой окончательного знания. А вы?

И пожелаю счастья по Ксану – трудного и стремительного!

Писатель Андрей Круз - всё.

Andrey Cruz
20 mins ·

С тяжелым сердцем и глубокой грустью вынуждена сообщить, что Андрей покинул этот мир. Мы все надеялись на чудо и верили, что мы победим болезнь. Но к несчастью, бой был изначально неравным.

Я всегда знала, что он сильный и бесстрашный человек. Таким он остался до конца! Прикованный к постели, он ни разу не пожаловался и не показал своих страданий. Бесстрашный, смелый, гордый, добрый, щедрый, весёлый и с чувством собственного достоинства … таким он был 22 года назад, когда я впервые его увидела, и вплоть до своего ухода сегодня утром.
Верю, что отец моих детей попал в лучший из своих завораживающих миров, где ему просто хорошо!

Прошу вас помолиться вместе с нашей семьей за Андрея.

Спасибо вам всем за поддержку, которую вы оказывали нам все это время. Ему она была необходима и важна!

О месте и времени захоронения сообщу дополнительно.

Мария

Юрий Поляков. По ту сторону вдохновения (АСТ, 2017)

Книга воспоминаний одного из лучших современных российских писателей. Мемуарами в традиционном смысле этого слова книгу назвать нельзя – автор рассказывает в ней исключительно о том, как писал свои книги и к каким это приводило результатам.

Описывает реакцию на свою повесть "Сто дней до приказа":

...В другом издании заведующая прозой дама с кинжальным маникюром и декольте, доходящим до венерина бугорка, утверждала, что прекрасно знает жизнь современной армии: никакой дедовщины там нет в помине.