Кастанеда. Книга 7. Рассказ о мелких тиранах.

В 7-ой книге автора мы вновь встречаемся с Доном Хуаном, Карлос начинает потихоньку вспоминать те события, которые происходили с ним и которые он не мог вспомнить раньше. Все то, что он не помнил раньше, происходило при сдвиге точки сборки (в этой книге Дон Хуан вводит это понятие в состояние повышенного осознания). Вся эта книга опять диалог Карлоса с его учителями Хуаном Матусом и Хенаро Флоресом.

Цитаты, которые я выделил для себя из этой книги.

В этой книге Дон Хуан делит магов на две большие группы — «древние видящие» и «новые видящие», к последним он относит и себя.

В этой книге Хуан Матус рассказывает о победе над мелким тираном — это наверное одна из самых поучительных и интересных историй во всех книгах Карлоса.  В этом посте я цитирую её полностью.

...

- И ты не считаешь себя магом, дон Хуан, правда?
- Не считаю, – ответил он. – Я – воин, который видит. И вообще, все мы – “лос нуэвос видентес” – новые видящие. Магами были древние видящие.

Обычный человек, – продолжал дон Хуан, воспринимает магию как нечто скорее отрицательное, тем не менее она его привлекает.

Именно поэтому, когда ты находился в состоянии нормального осознания, я сделал так, чтобы ты считал нас магами. Так рекомендуется поступать, чтобы пробудить интерес. Но для нас – сделаться на самом деле магами – тупик.

- Первый шаг по пути знания толтеки сделали, поедая растения силы, – ответил дон Хуан. – То ли из любопытства, то ли от голода, а может быть даже по ошибке, но они их ели. Ну а остальное было лишь вопросом времени. Не могло быть так, чтобы рано или поздно кто-то из них не занялся анализом своих ощущений. Я полагаю, что те, кто первыми встал на этот путь знания, были людьми чрезвычайно отважными, но они очень сильно ошибались.

Видение – это прямое знание, – ответил дон Хуан. – Ты знаешь, что видишь, без тени сомнения.

- Одна из наиболее простых и в то же время наиболее важных с точки зрения обучения находок древних видящих заключалась в том, что они обнаружили: человек обладает двумя типами осознания. Древние видящие назвали их правой и левой сторонами человеческого существа.

Чувство собственной важности – главнейший и самый могущественный из наших врагов. Подумай вот о чем: нас уязвляют и обижают действия либо посягательства со стороны наших ближних, и это нас ослабляет. Наше чувство собственной важности заставляет нас почти все время чувствовать себя оскорбленными кем-то или на кого-то обиженными.

Новые видящие рекомендуют направить все возможные усилия на исключение чувства собственной важности из жизни воина. Я все время следовал и следую этим рекомендациям. И значительная часть моих действий в отношении тебя направлена на то, чтобы ты увидел – лишившись чувства собственной важности, мы становимся неуязвимыми.

- Чувство собственной важности, – пояснил дон Хуан, – не является чем-то простеньким и незамысловатым. С одной стороны, это сердцевина всего наилучшего, что в нас имеется. А с другой – сердцевина всей нашей внутренней гнили. И потому методика избавления от этого гнилостного аспекта чувства собственной важности в каждом случае являет собою поистине стратегический шедевр. И во все века видящие с глубочайшим восхищением относились к тем, кому удалось это совершить.

- Безупречность есть не более чем правильное использование энергии, – сказал он. – И все, что я говорю, к вопросам морали и нравственности не имеет ни малейшего отношения. Я обладаю энергией, и это делает меня неуязвимым. Чтобы понять, тебе необходимо самому накопить достаточное количество энергии.

Наиболее эффективную стратегию, по словам дона Хуана, выработали видящие времен Конкисты – великие мастера искусства сталкинга. Эту стратегию составляют шесть взаимодействующих между собой элементов. Пять из них называются атрибутами образа жизни воина: контроль, дисциплина, выдержка, чувство времени и воля. Все они относятся к миру воина, ведущего битву с чувством собственной важности. Шестой же элемент – наиболее, пожалуй, важный из всех – относится к внешнему миру и называется мелким тираном.

- Мучитель. Мелкий тиран – это мучитель, – объяснил дон Хуан. – Некто либо обладающий властью над жизнью и смертью воина, либо просто раздражающий его до безумия.

Дон Хуан заверил меня, что какую бы из классификаций, разработанных новыми видящими, мы не взяли, в ней всегда будет присутствовать оттенок ехидства, потому что смех – единственный способ противостоять пристрастию человеческого сознания к инвентарным спискам и громоздким классификационным перечням.

По сути, в мелкого тирана человек превращается вследствие своего маниакального пристрастия к власти, к возможности быть правителем в сфере известного. Причем власть имеется в виду в самом широком смысле.

История Дона Хуана о победе на мелким тираном.

- А ты? Тебе-то удалось найти мелкого тирана, дон Хуан?

- Мне повезло. Он сам нашел меня – великолепный мелкий тиран, прямо-таки королевский экземпляр. Правда, отношение мое ко всему этому было тогда похоже на твое нынешнее. Так что счастливчиком я себя отнюдь не ощущал.

И дон Хуан рассказал, как началось его испытание – за несколько недель до того, как он встретил своего бенефактора. В то время дону Хуану едва исполнилось двадцать. Он устроился чернорабочим на сахарную фабрику. Получение работы, на которой требовались сильные мускулы, не было для него проблемой, поскольку он всегда отличался завидной физической силой. Однажды, когда он был занят перетаскиванием тяжеленных мешков с сахаром, он заметил очень хорошо одетую женщину. На вид ей было лет за сорок. Дону Хуану она показалась очень властной. Проходя мимо, она взглянула на дона Хуана, потом что-то сказала управляющему и ушла. После этого тот подошел к дону Хуану и сказал, что за плату может помочь ему получить работу в доме владельца фабрики. Дон Хуан ответил, что у него нет денег. Управляющий с улыбкой сказал ему, что насчет этого беспокоиться не следует: скоро день зарплаты, и тогда у дона Хуана будет достаточная сумма, чтобы расплатиться. Потом управляющий похлопал его по спине, сказав, что получить работу в доме хозяина – большая честь.

В то время дон Хуан был обычным невежественным индейским парнем. Кроме заработка, достаточного для того, чтобы прокормиться, его, в общем-то, ничто не интересовало. Поэтому он не только поверил каждому слову, но и решил, что фортуна наконец-то повернулась к нему лицом. Он пообещал управляющему, что заплатит столько, сколько тот пожелает. Управляющий назвал сумму – очень большую – и сказал, что дон Хуан может выплачивать ее по частям.

Как только договоренность была достигнута, управляющий сразу же сам отвел дона Хуана в дом, находившийся на изрядном удалении от города. Там управляющий передал его другому управляющему – огромному, мрачному типу отвратительной наружности. Тот принялся задавать множество вопросов. Особенно его интересовало, есть ли у дона Хуана семья. Когда же дон Хуан ответил, что у него нет никого, управляющий от удовлетворения даже расплылся в улыбке, обнажив гнилые зубы.

Он заверил дона Хуана, что зарплата будет высокой, и тот даже сможет накопить немного денег, поскольку тратить их будет некуда – ведь и жить, и питаться предстоит прямо в доме.

Смех, который за этим последовал, поверг дона Хуана в ужас. Он понял, что нужно немедленно бежать. Он рванулся было к воротам, но его новый управляющий с револьвером в руке преградил ему путь.

- Тебя взяли сюда, чтобы ты работал до изнеможения, – сказал он. – Заруби это себе на носу.

И он развернул дона Хуана на сто восемьдесят градусов, огрев его при этом дубинкой. Затем отвел к дому и велел выкорчевать два огромных пня, предварительно заметив, что работают здесь без выходных от зари и до заката, без перерывов. Еще он сказал, что пристрелит дона Хуана, если тот попытается бежать или пожалуется властям. Если же ему все-таки удастся ускользнуть и подать жалобу, то управляющий под присягой заявит, что дон Хуан пытался убить хозяина фабрики.

- Ты будешь вкалывать, пока не подохнешь, – сообщил он дону Хуану, – а после этого твое место займет другой индеец. Ведь сейчас ты здесь тоже вместо индейца, который умер.

По словам дона Хуана, дом напоминал крепость. Повсюду были вооруженные мужчины с мачетэ. Поэтому дон Хуан принялся за работу, стараясь не думать о том, что его ожидает. Вечером вернулся управляющий и пинками погнал дона Хуана на кухню: ему не понравился вызов в глазах дона Хуана. Он пригрозил перерезать ему жилы на руках в случае неповиновения.

На кухне какая-то старуха принесла еду. Но дон Хуан был так расстроен и напуган, что не мог есть. Старуха посоветовала ему есть как можно больше. Она сказала, что нужно быть сильным, так как работе не будет конца. И еще она сообщила дону Хуану, что человек, место которого он занял, умер всего за день до этого. Он слишком ослаб, чтобы работать, и упал со второго этажа.

Потом дон Хуан рассказал мне, что в хозяйском доме он проработал три недели. Тот тип изо дня в день постоянно бил его, заставлял выполнять самую опасную и тяжелую работу, которую только можно представить. И все время угрожал ножом, револьвером и дубинкой. Ежедневно он заставлял дона Хуана чистить стойла в конюшне, когда в них стояли нервные жеребцы. И каждый день на рассвете дон Хуан думал, что настал последний день его жизни на земле. И то, что ему удавалось выжить, означало лишь новый круг ада на следующий день.

Развязка наступила неожиданно, когда дон Хуан попросил ненадолго его отпустить. Он сказал, что ему нужно сходить в город, чтобы отдать долг управляющему с сахарной фабрики. Однако местный управляющий заявил, что ничего не получится, ведь дон Хуан не может оторваться от работы ни на минуту, поскольку он в долгах по самые уши за возможность работать в доме.

И тут дон Хуан понял, что пропал. До него дошло, в чем тут дело. Оба управляющих были в сговоре. Они брали простых индейцев с фабрики, заставляли их работать до смерти, а зарплату их делили между собой. Догадка эта настолько разозлила дона Хуана, что он с воплем ринулся в кухню и через нее выбежал из комнаты. Для управляющего и остальных работников это было полнейшей неожиданностью. Выбежав через парадную дверь, дон Хуан совсем было поверил, что ему удастся убежать, однако управляющий догнал его и выстрелил ему в грудь. Решив, что дон Хуан убит, он ушел.

Однако дону Хуану не суждено было умереть в тот день. Его бенефактор подобрал его и выходил.

- Когда я рассказал бенефактору всю эту историю, – продолжал дон Хуан, – тот не мог скрыть своего возбуждения. Он сказал: “Да ведь этот управляющий – настоящий подарок силы. Он слишком хорош, его нельзя упускать. Однажды тебе предстоит вернуться в тот дом”.

- Он что-то нес о том, насколько мне повезло, – говорил дон Хуан, – ведь это уникальный шанс – один из миллиона – мелкий тиран, обладающий неограниченной властью. Я же думал, что старик спятил. Прошли годы, прежде чем я смог наконец в полной мере понять, о чем он тогда говорил.

- Это одна из самых жутких историй из всего, что мне доводилось слышать, – прокомментировал я его рассказ. – И что, ты действительно вернулся в тот дом?

- Ну конечно же! Через три года. Бенефактор был прав. Подобный мелкий тиран действительно может попасться в одном случае из миллиона. И его нельзя было упускать.

- Но как тебе удалось туда возвратиться?

- Мой бенефактор разработал стратегический план, в основу которого легли четыре атрибута образа жизни воина: контроль, дисциплина, выдержка и чувство времени.

И дон Хуан продолжил свой рассказ. Бенефактор объяснил ему, каким образом следует действовать, чтобы извлечь пользу из общения с людоедом типа того управляющего. Видящие считают, что на пути знания имеются четыре основных шага. Первый – решение начать учиться. Второй шаг ученик делает тогда, когда ему удалось изменить свое отношение к себе самому и к миру. Ученик становится воином – это и есть второй шаг. Воин уже обладает железной дисциплиной и способностью к полнейшему самоконтролю. Третий шаг может быть сделан только после обретения выдержки и чувства времени. Заключается же этот третий шаг в том, что воин становится человеком знания. И когда человек знания обучается видению, он становится видящим, сделав тем самым четвертый шаг.

Бенефактор сказал, что к тому моменту дон Хуан находился на пути знания уже достаточно долго, чтобы обрести первые два атрибута – контроль и дисциплину – в минимально необходимом объеме. Для меня дон Хуан подчеркнул, что и тот, и другой из этих двух атрибутов относятся к внутреннему состоянию. Воин ориентирован на себя, однако не эгоистически, а в смысле непрекращающегося и возможно более глубокого изучения своей сущности.

- Но я в то время совсем не владел двумя другими атрибутами, – продолжал дон Хуан. – Выдержка и чувство времени имеют отношение не только к внутреннему состоянию. Они относятся к сфере человека знания. И своей стратегией бенефактор раскрыл их передо мной.

- Означает ли это, что самостоятельно ты не смог бы справиться с мелким тираном? – спросил я.

- Я уверен, что смог бы сделать это и сам, но до сих пор сомневаюсь в том, что мне удалось бы решить задачу с такой точностью и получить при этом столько удовольствия. Мой же бенефактор, направляя поединок, попросту им наслаждался. Идея использования мелкого тирана состоит не только в том, что это необходимо для закалки духа воина, но также и в том, чтобы извлечь из этого максимум радости и удовольствия.

- Но как же можно наслаждаться монстром, подобным тому типу, которого ты описал?

- Во времена Конкисты видящим доводилось иметь дело с настоящими чудовищами. Этот им и в подметки не годился. И, судя по всему, видящие тех времен были вне себя от восторга. Они доказали: можно наслаждаться столкновением даже с наигнуснейшим и жесточайшим из тиранов. При условии, разумеется, что сам ты – воин.

И дон Хуан объяснил, в чем заключается основная ошибка обычного человека. Сталкиваясь с мелким тираном, обычный человек не имеет стратегии, на которую мог бы опереться. И самое слабое место обычного человека – слишком серьезное отношение к самому себе. Все свои действия и чувства, равно как действия и чувства мелкого тирана, обычный человек рассматривает как нечто предельно важное, нечто, имеющее решающее значение. Воин же не только обладает хорошо продуманной стратегией, но и свободен от чувства собственной важности. Его чувство собственной важности обуздано пониманием того факта, что реальность – всего лишь наша интерпретация мира. Знание это стало решающим преимуществом, которым обладали новые видящие по отношению к простым и грубоватым испанцам. Дон Хуан сказал, что был убежден – ему удастся справиться с управляющим уже хотя бы благодаря осознанию того факта, что мелкие тираны относятся к самим себе со смертельной серьезностью, воины же – нет. Сообразно стратегическому плану бенефактора, дон Хуан снова устроился на ту же самую сахарную фабрику. Никто не помнил о том, что он там уже когда-то работал: рабочие-пеоны приходили на фабрику и уходили с нее, не оставив следа.

Стратегия бенефактора предусматривала, что дон Хуан должен сделать все возможное, чтобы его заметили, когда придут за очередной жертвой. Получилось так, что пришла та же самая женщина и точно так же выбрала его, как и три года назад. На этот раз физически он был даже сильнее, чем прежде.

Все повторилось, однако теперь, в соответствии со стратегическим планом, дон Хуан должен был с самого начала отказаться платить управляющему. Тот никогда раньше отказа не встречал и потому был ошарашен. Он пригрозил, что уволит дона Хуана. Дон Хуан пригрозил в ответ, что немедленно отправится в дом и все расскажет той женщине. Дон Хуан знал, что женщина была женой хозяина фабрики и не знала о темных делах своих двух управляющих. Он сказал управляющему, что знает, где она живет, потому что работал в близлежащих полях на рубке сахарного тростника. Управляющий принялся торговаться, и дон Хуан потребовал, чтобы тот заплатил ему за согласие идти работать в дом. Управляющий сдался и дал ему несколько банкнот. Дон Хуан вполне отдавал себе отчет в том, что уступчивость управляющего – всего лишь уловка, цель которой – заманить его в дом.

- И опять он самолично отвел меня в дом, – рассказывал далее дон Хуан. – Это была старая гасиенда, принадлежавшая владельцам сахарной фабрики, людям богатым, которые то ли знали о том, что творится в доме, но не придавали этому значения, то ли им было настолько все равно, что они даже ничего не замечали.

Едва мы пришли, я тотчас же побежал в дом, отыскал хозяйку и, бухнувшись перед нею на колени, принялся целовать ей руки и рассыпаться в благодарностях. Оба управляющих были вне себя от злости.

Управляющий в доме действовал по той же схеме, что и прежде. Но я на этот раз был во всеоружии: я владел контролем, дисциплиной, выдержкой и чувством времени. Поэтому все получалось так, как планировал мой бенефактор. Благодаря контролю я мог выполнять самые идиотские требования этого типа. Ведь обычно в подобной ситуации мы тратим львиную долю своей энергии на переживания, обусловленные нашим чувством собственной важности. Любой человек, у которого есть хоть на йоту гордости, лопнуть готов, когда его заставляют чувствовать себя полнейшим ничтожеством.

Я с радостью выполнял все, что он требовал. Я был весел и силен. И мне было наплевать на гордость и страх. Я вел себя там как безупречный воин. Умение закалять свой дух в то время как тебя попирают и топчут – вот что называется контролем.

Затем дон Хуан объяснил, что, согласно стратегическому плану бенефактора, он не стал испытывать чувство жалости к себе, как делал раньше. Вместо этого он немедленно приступил к работе по выяснению сильных и слабых черт управляющего, а также особенностей его поведения.

Он обнаружил, что самыми сильными сторонами этого человека были его склонность к насилию и дерзость. Он выстрелил в дона Хуана среди бела дня на глазах у множества свидетелей. Огромной же слабостью управляющего было то, что ему нравилась его работа, и он ни в коем случае не пошел бы ни на что, грозившее ему увольнением. Поэтому ни при каких обстоятельствах он не стал бы убивать дона Хуана в пределах усадьбы днем. Еще одной слабостью этого человека была семья. У него были жена и дети. Они жили в лачуге недалеко от усадьбы.

- Способность собирать подобного рода информацию в то время как тебя постоянно колотят – вот что такое дисциплина, – объяснил дон Хуан. – Этот человек был законченным негодяем, без малейшего намека на милосердие. Новые видящие считают, что совершенный мелкий тиран не должен иметь ни одной черты характера, которая смягчала бы его тиранические свойства.

Потом дон Хуан рассказал мне, что два оставшихся атрибута образа жизни воина – выдержка и чувство времени (ими он тогда еще не обладал) – были задействованы бенефактором автоматически благодаря избранной им стратегической линии. Выдержка – это умение терпеливо ждать. Без порывов, без нетерпения – просто спокойно и радостно ждать того, что должно произойти.

- Ежедневно я унижался, – рассказывал дон Хуан, – временами мне приходилось даже плакать под кнутом управляющего. Но все же я был счастлив. Стратегия моего бенефактора была той силой, которая позволяла мне проживать день за днем не впадая в ненависть к этому типу. Я был воином. Я знал, что жду, и знал, чего я жду. В этом – великое наслаждение воина.

Дон Хуан добавил, что, в соответствии со стратегическим планом бенефактора, он должен был систематически изводить управляющего, пользуясь как прикрытием кем-либо более могущественным, чем тот. Так видящие времен Конкисты использовали в качестве прикрытия католическую церковь. Обычный священник в те времена иногда оказывался могущественнее дворянина.

Дону Хуану прикрытием служила дама, взявшая его на работу. Каждый раз, когда он ее видел, он падал перед нею на колени и начинал твердить, что она – святая. Он попросил у нее ладанку с изображением ее святого покровителя, чтобы молить небо о ее здоровье и благополучии.

- И она дала ее мне, – продолжал дон Хуан, – что окончательно выбило управляющего из состояния равновесия. А когда по вечерам я убедил слуг молиться со мною, его едва не хватил удар. Я думаю, именно в тот момент он принял решение прикончить меня. Позволить мне продолжать в том же духе он не мог.

В качестве контрмеры я организовал всех слуг в доме на поочередное всенощное бдение. Хозяйка решила, что во мне есть задатки исключительно набожного человека.

Сам же я с этого дня перестал спать крепко и больше не ложился в свою кровать. Каждую ночь я забирался на крышу. Оттуда мне было видно, как дважды управляющий повсюду искал меня среди ночи. И глаза его при этом были глазами убийцы.

Каждый день он заставлял меня чистить стойла жеребцов в надежде, что в конце концов один из них зашибет меня насмерть. Но я соорудил щит из толстых досок, за которым прятался во время работы, отгораживая один из углов стойла. Тот тип об этом не знал, потому что не выносил лошадей, что было, кстати, еще одной его слабостью. Как оказалось впоследствии, именно это слабое место стало для него смертельным.

Дон Хуан объяснил, что чувство времени – это способность точно вычислить момент, в который все, что до этого сдерживалось, должно быть отпущено. Контроль, дисциплина и выдержка подобны плотине, за которой все накапливается. Чувство времени – шлюз в этой плотине.

Управляющий знал лишь насилие, посредством которого он и терроризировал всех. Когда же он не мог его применить, он становился почти беспомощным. Дон Хуан знал, что управляющий не отважится убить его прямо перед домом, поэтому однажды он публично оскорбил управляющего в присутствии множества людей и на глазах у хозяйки. Дон Хуан назвал его трусом, который до смерти боится жены хозяина.

Это было частью стратегического плана, разработанного бенефактором: выждать и, воспользовавшись подходящим моментом, поменяться с мелким тираном ролями. Неожиданное всегда происходит именно так. Нижайший и покорнейший из рабов внезапно поднимает тирана на смех, издевается над ним, выставляет его идиотом в глазах тех, чье мнение для тирана имеет решающее значение. И затем ускользает, не давая тирану возможности отомстить.

- В следующее мгновение этот тип буквально сошел с ума от бешенства, – продолжал дон Хуан, – однако я уже покорно ползал на коленях перед хозяйкой.

Далее дон Хуан рассказал, что, когда хозяйка ушла в дом, управляющий с приятелями позвали его на задний двор, якобы для того, чтобы дать какую-то работу. Управляющий был очень бледен, он буквально побелел от злости. По его тону дон Хуан сразу же догадался, что тот собирается делать на самом деле. Дон Хуан сделал вид, что идет, но вместо того, чтобы отправиться на задний двор, неожиданно побежал к конюшне. Дон Хуан рассчитывал, что лошади поднимут неимоверный шум, и хозяева выйдут из дома посмотреть в чем дело. Он знал также, что управляющий не дерзнет его застрелить. Это произвело бы слишком много шума, а страх управляющего потерять работу был сильнее всех прочих побуждений. И еще дон Хуан был уверен – этот тип не войдет к лошадям, по крайней мере, пока окончательно не потеряет голову от ярости.

- Я заскочил в стойло к самому дикому из жеребцов, – продолжал свой рассказ дон Хуан, – а мелкий тиран, совершенно ослепленный бешенством, выхватил нож и прыгнул вслед за мной. Я мгновенно спрятался за своими досками. Жеребцу достаточно было лишь раз его лягнуть, чтобы навсегда положить конец этой истории.

- Шесть месяцев я провел в том доме, и в течение всего этого времени я непрерывно отрабатывал четыре атрибута образа жизни воина. И благодаря им добился успеха. Я ни разу не пожалел себя и ни разу не раскис от бессилия. Я был радостен и спокоен. Мои контроль и дисциплина были совершенны как никогда прежде, и я на непосредственном опыте постиг, что безупречный воин может извлечь из выдержки и чувства времени. И я ни разу не пожелал смерти этого человека.

- Бенефактор объяснил мне кое-что весьма интересное. Выдержка означает сдерживание с помощью духа того, в неизбежном приходе чего воин полностью отдает себе отчет. Но это не значит, что воин ходит вокруг да около, строя козни с целью кому-то навредить или свести с кем-нибудь счеты. Выдержка есть нечто независимое. В случае, когда воин обладает в полной мере контролем, дисциплиной и чувством времени, выдержка гарантирует – то, что грядет, неизбежно найдет того, кто этого заслуживает.

- А случается ли так, что в схватке побеждает мелкий тиран? – спросил я.

- Разумеется. Было время – в начале испанского завоевания – когда воинов выбивали как мух. Ряды их тогда сильно сократились. Ведь мелкие тираны в те времена могли убить кого угодно просто от нечего делать, по прихоти. Под действием такого прессинга видящие достигали грандиозных состояний. Чтобы найти новые пути, выжившим тогда видящим приходилось в предельном напряжении то и дело превосходить самих себя.

- Новые видящие использовали мелких тиранов, – продолжал дон Хуан, пристально глядя на меня, – не только для того, чтобы избавиться от чувства собственной важности, но также и для того, чтобы осуществить сложнейший маневр по устранению себя из этого мира. В чем он заключается, ты постепенно поймешь по мере того, как мы будем изучать искусство осознания.

Я объяснил дону Хуану, что меня интересовало, может ли в наше время мелкий тиран из разряда тех, кого он назвал “крошечными тиранишками”, одержать победу над воином.

- Сколько угодно, – ответил он. – Последствия, конечно, сегодня не столь серьезны, как в те далекие времена. Очевидно, что в наше время у воина всегда имеется шанс восстановить силы и начать сначала. Но есть и другая сторона этой проблемы. Поражение, нанесенное крошечным тиранишкой, не смертельно, но опустошительно. И в переносном смысле уровень смертности воинов почти такой же, как и прежде. Я хочу сказать вот что: воинов, поддавшихся мелочным тиранчикам, уничтожает чувство поражения и ощущение их собственной никчемности. И я рассматриваю это как высокий уровень смертности.

- Но как оценить – кто потерпел поражение, а кто – нет?

- Побежден любой, кто пополняет ряды мелких тиранов. Действовать в гневе, без контроля и дисциплины, не имея выдержки – вот что значит потерпеть поражение.

- Что происходит после того, как воин потерпел поражение?

- Он либо пересматривает свои позиции и производит перегруппировку сил, либо прекращает поход за знанием и, пополнив собою ряды мелких тиранов, остается там на всю жизнь.

До книжек Зеланда автор, видать, так и не добрался, поэтому для него это откровение!