Киношная сцена.
Эта сцена потери Риббентропом самообладания во время объявления войны Советскому Союзу кочевала из книги в книгу, помню даже по телевизору ее в лицах изображал переводчик Павлов:
Чаковский "Блокада":
"Но именно эти последние слова посла снова вызвали в Риббентропе прилив того знакомого чувства, с которым он так долго и тщетно боролся. Неожиданно для переводчика он вышел, почти выбежал из-за стола, догнал посла на полпути к двери и пошел рядом с ним, время от времени касаясь рукой рукава его пиджака. Он, видимо, хотел что-то сказать, но не находил слов.
Так они дошли до двери — посол и то отстававший, то обгонявший его Риббентроп.
И вдруг уже у самой двери Риббентроп снова придержал посла за рукав и едва внятно, сбивчивой скороговоркой сказал:
— Сообщите туда… в Москву… Я… не хотел этого… я… уговаривал фюрера. Но…
Последние слова он произнес в пустое пространство, потому что посол, не оборачиваясь и не замедляя шага, уже вышел из кабинета в сопровождении своего переводчика.
Риббентроп растерянно потоптался у порога, повернулся и направился обратно к своему столу".
Видимо эта удивительная сцена является раздутой фантазией наших дипломатов и многочисленными их пересказами мимолетное слово "сожаление" произнесенное Риббентропом (что неудивительно, т.к. именно он летал в Москву организовывать "Молотова-Риббентропа" и был в восторге от Сталина). Вот как все происходило на самом деле, гораздо тривиальнее:
Шмидт "Переводчик Гитлера. Статист на дипломатической сцене":
"Затем Риббентроп зачитал короткий, но пламенный список «преступлений», особенно в отношении Пакта, заключенного Советской Россией с Югославией как раз перед началом войны между этой страной и Германией. «Сожалею, но больше ничего не могу сказать, – закончил он. – Особенно учитывая то, что сам я пришел к выводу, что, несмотря на серьезные попытки, мне не удалось установить разумные отношения между нашими двумя странами».
Деканозов быстро обрел хладнокровие; он выразил свое глубокое сожаление о том, что события приняли такой оборот. «Это произошло исключительно по причине позиции отказа от сотрудничества, занятой немецким правительством, – перевел Павлов, в то время как я делал заметки для отчета. – В сложившихся обстоятельствах мне не остается ничего иного, как оговорить с вашим начальником протокольного отдела отъезд моей миссии на родину». Деканозов встал, небрежно поклонился и вышел в сопровождении Павлова, не пожав руки Риббентропу".
