Древний город Хара-Хото. Когда-то важнейший торговый центр Тангутской державы. Прилавки ломились от дорогих шелков, караваны, гружёные товарами и снедью, заходили в высокие ворота нон-стоп, а теперь... Сик транзит глориа мунди!

Бунич:

...Если вдуматься, что оставил ему Ленин, кроме методики построения первого в мире социалистического государства и туманных пророчеств о неизбежности войн в эпоху империализма - постоянного детонатора всемирной пролетарской?

Пустую казну, дезорганизованную и совершенно небоеспособную армию, расколотую, разложенную и на глазах деградирующую партию, разоренную, разграбленную и распятую страну с темным, забитым, деклассированным и, что возможно, самое главное, неграмотным населением...

Разрушенная до основания промышленность, приведенная в полный хаос финансовая система, парализованный транспорт, почти полностью уничтоженная квалифицированная рабочая сила и частично уничтоженная, частично рассеянная по всему миру интеллигенция...

Прошло 10 лет -- микросекунда в масштабе истории -- и ошеломленный мир с ужасом, смешанным с восхищением, вынужден был признать, что стал свидетелем чуда. И хотя это чудо было очень милитаризовано, но от этого отнюдь не становилось менее впечатляющим... 303 дивизии уже находились под ружьем. 23 тысячи танков, включая невиданные еще в мире бронированные чудища с дизельными, а не бензиновыми моторами... 17 тысяч самолетов... 40 тысяч артиллерийских стволов и секретные реактивные минометы... 220 подводных лодок -- больше, чем у всех стран в мире, вместе взятых, эскадры новейших эсминцев и линкоров, заводы, выплавляющие больше всех в мире на душу населения чугуна и стали, бесчисленные конструкторские бюро, лаборатории, научно-исследовательские институты, разрабатывающие новые виды оружия, вплотную подошедшие к ядерному огню и реактивному движению...

...Откуда все это началось? Откуда появились сотни тысяч, миллионы инженеров, исследователей, конструкторов, летчиков, штурманов, механиков, водителей танков, командиров кораблей, флотских штурманов, электриков, минеров, артиллеристов, инженеров-механиков надводного и подводного флота, специалистов по металлургии сверхпрочных сплавов, сверхпроводимости, плазме, радиотехнике и радиолокации?* Они же не выросли на деревьях. И на 1913 год ни одного из подобной категории военных и гражданских специалистов не было и в помине. Почти никого, не считая единиц, не было и в 1930 году**. И вот, всего за 10 лет, они появились, и в таком количестве, что составили инфраструктуру мощной военно-индустриальной империи. А всего 10 лет назад многие из них даже не знали грамоты. Речь идет не о том, какой ценой все это создавалось, а в том, как это возможно было создать за столь короткий срок!.. Сталин мог с явным удовлетворением поверить в свою способность творить чудеса...

...Высокие технологии, которые Сталин скупал за границей, сами по себе говорят о его организаторском гении. Запад строил Сталину под ключ супер-передовые заводы - тракторные, автомобильные, химические, поставлял оборудование для ГЭС и домен, лицензии на производство самолетов. Вряд ли на Западе не понимали, что собственными руками помогают творить могучего соперника и конкурента, -- но там бушевал экономический кризис, а русский император платил золотом...

Дело даже не в высоких технологиях - а в том, что всего за десять лет возникло новое поколение, обученное со всем этим квалифицированно обращаться и, используя за основу, идти дальше.

Самым любопытным является то, что петухи, пытаясь выжить, заставили с собой считаться. Они стали защищаться после того, как истязания достигли апогея: их заставляли есть испражнения и языком вылизывать парашу. Доведенная до отчаяния жертва шла на самоубийство, но не обычным путем. Петух выбирал наиболее злобного уголовника и бросался ему на шею, целуя и облизывая. Шокированный зэк убивал или калечил изгоя, но сам становился законтаченным. Былое уважение мигом улетучивалось, и посрамленный уголовник вскоре пополнял ряды обиженных. Выйдя из ИТК на свободу, парашники, козлы и петухи становились серьезной опасностью для воров...

Примерно в это время, 63 года назад, за дедом пришли из военкомата. Он должен был заняться мобилизацией коней для кавалерии. Дед попрощался с бабушкой и ушел. Домой, в Велиж, он вернулся только летом 1945 года. Почти все родственники погибли в гетто. Рядом с домом, который чудом уцелел, прямо перед крыльцом, были похоронены немцы. Дед разрыл могилы, выбросил трупы и уехал из своего родного дома навсегда.

Был такой писатель - Понсон дю Террайль. Писал романы о приключениях авантюриста Рокамболя. Романы пользовались успехом, да вот беда - формальные права на «героя» принадлежали издателю.

И вот однажды Понсону было сказано, что со следующего романа писать про Рокамболя продолжат другие авторы.

Понсон дю Террайль закончил свой «последний» роман тем, что бандиты схватили Рокамболя, связали, посадили в стальную клетку и сбросили в море с корабля.

Один за другим отказывались от безнадежной работы приглашенные издателем авторы. Один пытался описать ручного дельфина, спасшего Рокамболя из пучины.

Другой придумывал что-то еще… Не получалось. Не верилось. Рокамболь не оживал. А читатели жаждали продолжения.

Издатель пошел на поклон к Понсону дю Террайлю. Тот согласился продолжить серию романов о Рокамболе.

Знаете, как начинался очередной роман? "Выбравшись из пучины, Рокамболь мощными гребками поплыл к берегу…". Читатели были в экстазе.

Академик Сахаров предлагал подорвать заряд в триста мегатонн на дне впадины в Атлантическом океане - образовавшимся цунами "американский вопрос" для Советского Союза был бы решён навеки.

Правда мы бы лишились Камчатки, всей Курильской гряды и Сахалина.

Во время горьковской ссылки в 1982 году в гости к Андрею Сахарову приехал тогда еще молодой художник Сергей Бочаров.

"Сахаров не все видел в черных красках, - признался Бочаров в интервью «Экспресс газете». - Андрей Дмитриевич иногда даже похваливал правительство СССР за некоторые успехи. Теперь уже не помню, за что именно. Но за каждую такую реплику он тут же получал оплеуху по лысине от жены. Пока я писал этюд, Сахарову досталось не меньше семи раз. При этом мировой светило безропотно сносил затрещины, и было видно, что он к ним привык."

"Я сказал Боннэр, что рисовать «пенька», который повторяет мысли злобной жены, да еще терпит побои от нее, я не хочу, - вспоминает Сергей Бочаров. - И Боннэр тут же выгнала меня на улицу."

"Я специально пригласил на выставку Елену Георгиевну. Но, видимо, ей доложили о моем сюрпризе, и она не пришла смотреть картины, сославшись на болезнь," - говорит Бочаров.