Атас, конечно, судьба.
Карен Таривердиев
Если о Таривердиеве-старшем можно прочитать в работах музыкальных критиков, в воспоминаниях поэтов и режиссеров, то о Таривердиеве-младшем — в книгах вроде "Спецназ ГРУ. История и современность".
Авторы особо отмечают в его действиях сочетание отчаянной храбрости и хладнокровного, точного расчета.
В Музее Российской армии стоит китайская РЗСУ — уникальный трофей, добытый нашим спецназом в Афганистане. Эту установку залпового огня захватила разведгруппа, которой командовал Таривердиев.
Он пробыл в Афганистане два с половиной года.
Родился Таривердиев-младший 28 мая 1960 года в Москве.
Средняя шк. № 42 , 1967–1976; № 19 им. В.Г. Белинского, с углубленным изучением английского языка, 1976 — 1977.
Философский факультет МГУ (1977-1979, не окончил), работал в нефтеразведочной экспедиции, Мегион, Зап. Сибирь.
В ВС ССР с 1979, Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище (выпуск 1984).
1984-1987 г.г. - принимал участие в военных действиях на территории Афганистана: лейтенант, старший лейтенант, начальник разведки 177-го отдельного отряда специального назначения. Пробыл в Афганистане два с половиной года. Совершил 63 выхода для выполнения разведывательных заданий.
Послужной список после Афганистана:
Старокрымская бригада спецназа; Германия — бригада специального назначения; Чучковская бригада специального назначения. Из армии уволился в 1993 году, когда развалился Союз.
Работал в Центре гуманитарного разминирования и специальных взрывных работ при МЧС России. Был главным специалистом, потом, когда ноги стали вконец подводить (на минном поле это уже опасно для других), перешёл начальником отдела. А вообще, сняв погоны, чем только не занимался — и журналистом был, и автостоянку сторожил. Одно время писал очень жёсткие и горькие рассказы об афганской войне. Потом бросил...
Умер в 2014 году.
О том, каким человеком он был, рассказывают его друг-спецназовец Сергей Козлов и он сам – словами из своей книги.
«Карен Микаэлович (для своих просто Карик) был человек неординарный, – вспоминает Сергей Козлов. – Поэтому и «заскоков» у него было более чем достаточно. Один из них – комплекс сына великого человека. Карен постоянно пытался доказать, что он и без отца, автора музыки к «Семнадцати мгновениям весны» и «Иронии судьбы», кое-чего стоит. Как-то раз поспорил со своей девушкой, что в два счёта бросит философский факультет МГУ, на котором учился после школы. И бросил. Сперва поехал в Тюмень нефть искать. Вернулся, пришёл в военкомат и сказал, что хочет в ВДВ. Окончил десантную учебку в Прибалтике и написал рапорт на поступление в Рязанское воздушно-десантное училище, где уже учился я.
Тогда у нас особых отношений не было: я учился на 4-м курсе, а он на 1-м. А потом мы попали в Афганистан. Он – в 177-й отряд специального назначения ГРУ, а я – в 173-й. Рассказывал мне семейную легенду: когда знакомые спросили его отца, почему тот не отмазал сына от Афганистана, он ответил: «А что я скажу? Не посылайте туда моего сына, пошлите сына уборщицы?»
В Рязанском училище ВДВ Карен Таривердиев попал в 9-ю роту – так называлось учебное подразделение, где готовили офицеров спецразведки. Курсанты изучали английский, немецкий, французский или китайский язык. Когда начался Афганистан, добавили фарси. Он-то Карену и достался».
В первом бою лейтенант Таривердиев чудом остался жив. «Дух» целился в него с 10 метров, но так и не выстрелил. В затвор винтовки афганца попал песок, патрон заклинило. В ближайший отпуск Карен приехал домой вместе с армейским другом, который был свидетелем этого боя. Мать спросила молодого человека, чем её сын занимался в Афганистане в свободное время. «Он, Елена Васильевна, – ответил друг, – в свободное время всё больше свой автомат чистит».
«Служил Карен в соответствии с характером – то взлёты, то падения, – продолжает С. Козлов. – Орден Красного Знамени получил за то, что его группа перехватила транспортировку «духами» китайской установки для запуска реактивных снарядов. Эта установка сейчас в Центральном музее Вооружённых сил стоит.
Бывало и по-другому: раз возвращался с группой с задания – попал на минное поле. Что самое обидное, на советское минное поле! Люди погибли, сам едва уцелел».
«Трое было ранено, один погиб, – писал Карен Таривердиев в сборнике рассказов «Везучий». – От трибунала меня спасло лишь то, что сам был снова ранен. Была безлунная ночь, и я тогда ошибся и взял метра на три правее прохода в минном поле… У меня вообще впечатление, что я погиб в Афганистане – тогда, на последнем подрыве. А всё, что сейчас, – это не со мной».
«Он был смелым человеком, – рассказывает про друга Сергей Козлов. – Нам с Кареном после Афгана не раз приходилось сталкиваться с местной босотой в Феодосии, и ни разу он не дал заднюю. Хоть и был довольно изящной комплекции. Причём эта смелость проявлялась не только в драке. Это была смелость порядочного человека, который не боялся начальству в глаза сказать правду. Был такой случай. Я написал рапорт на поступление в академию, но комбриг меня не любил и решил тормознуть. И когда на партсобрании начальник штаба начал доказывать, что я неграмотный офицер, встал Карен и спросил: «Товарищ подполковник, а почему же вы неграмотному Козлову поручили писать свои конспекты занятий для преподавания?» Возразить подполковнику, будучи в звании капитана, не всякий может. Карен мог!
А вот музыкальные таланты отца ему не передались. В детстве Карен хоть и посещал музыкальную школу, но музыку ненавидел. Позднее всё-таки освоил гитару и даже прилично пел, но уже для себя и для соблазнения женского пола.
Потом он служил в Германии, откуда после вывода войск попал в 16-ю бригаду спецназа в посёлке Чучково Рязанской области. Карена с женой и двумя дочерьми поселили в квартиру на первом этаже. В подвале дома стояла вода, и в комнате было полно комаров. Младшая дочь Лена, которая тогда только училась говорить, высказывалась об этом стихийном бедствии так: «Уки ля! Уки ляка Лена попа ам». В общем-то всё понятно, что кусают, и даже ясно, за какое место, но почему комары для неё «уки»? Спросил Карена. Он пожал плечами. Понял это, когда увидел в комнате Карена со сложенной газетой. Прибьёт кровососа и добавит: «Суки, мля!»
Уже после того, как мы все из армии уволились, Карен много где работал. Даже был номинирован на ТЭФИ за репортажи в «Дорожном патруле». Но два ранения здоровья никому не добавляют, и он частенько болел. Позже у Карена началось воспаление поджелудочной железы. В госпитале долго не могли поставить диагноз. Потом сошлись на том, что это рак. Сделали операцию, удалили чуть ли не половину внутренних органов. Когда добрались до опухоли, та оказалась доброкачественной. А то, что вырезали, назад уже не пришьёшь. Карен и без того толстяком не был, а после операции совсем усох. И, такое впечатление, начал к смерти готовиться. Александр Борцов, руководитель компании по разминированию, где Карен тогда работал, увидел его в таком состоянии и в знакомую деревенскую церковь повёз. Тамошний батюшка лишних вопросов задавать не стал, ночью отпер храм, приготовил крест, святую воду…
Позже я сам к нему с Кареном ездил. Впечатление незабываемое! Уж не знаю, как этот обряд в православии называется, но очень было похоже на фильм «Экзорцист». Я Карена держу, он орёт, и в одном месте, где батюшка крест прикладывал, у него кожа лопается и кровь идёт. Что с ней выходило: бес какой или плохая карма – Бог весть. Только жизнь Карену батюшка продлил».
К сожалению, ненадолго. Майор запаса Карен Микаэлович Таривердиев умер 12 июля 2014 г., на 55-м году жизни.
Интервью с Таривердиевым изложено ниже, привести его здесь полностью невозможно, из-за ограничений ЖЖ:
- Война убивает веру?
- С чего вы взяли? Война к вере не имеет никакого отношения. Вера имеет отношение только к вере или отсутствию оной. То есть к состоянию внутри самого себя. А война - она ведь снаружи, а не внутри. Так что к вере я пришел много позже, лет в сорок. Видение мне было. В 2001 году мне сделали тяжелую операцию в подольском военном госпитале, и я тогда дней пять без сознания пролежал. И в это время было видение… Я обнаружил себя в центре огромного зала, залитого ярким светом. Он был прямоугольным и вдоль него стояли колонны, как в актовом зале, и в проемах этих колонн плотными рядами стояли люди в белых хламидах типа греческих, но у них не было лиц. Я вдруг понял, что это Суд и собрались судить именно меня. А у меня такое состояние было: «Хрен возьмете!», и я побежал вперед, где были двустворчатые двери белые в позолоте, как во дворце. Люди при этом не шевелились. Я поднялся по ступенькам и попытался обернуться к той дальней стене, которую я не видел, чтоб сказать: «Что, взяли?!», но потерял равновесие и вывалился из дверей наружу. А за дверью - ничего. Я падал в черную бездну спиной вниз и не мог перевернуться, а зал все уменьшался, пока не превратился в маленький темный прямоугольник с ярким пятном сбоку, там, где остались распахнувшиеся за моей спиной двери. А сам зал словно висел в космосе среди звезд. И я все боялся, что сейчас упаду на что-то твердое, как на дно пропасти, и убьюсь. И было страшно. Но вдруг я понял, что ни обо что я не разобьюсь, потому что подо мной бездна. Просто бездна, и это падение будет продолжаться вечно. И от этого стало еще страшней. Этот кошмар преследовал меня два года.
- А вдоль коридора - убитые?
- Нет, святые. Не шучу - именно святые. Я тогда был очень обижен на Бога. Ну очень! За то, что Он поступил со мной, как мне казалось, несправедливо. Ну почему Он меня всего лишил?! Ног лишил, жизни лишил, женщины любимой лишил, ну всего лишил! Вообще всего!!! Что я Ему сделал плохого?! И вот когда я в очередной раз лежал в больнице и мне некого было позвать на помощь, я увидел, что надо мной нет потолка и прямо на меня по воздуху наплывает тот самый зал, из которого я когда-то выпал. Совершенно неожиданно открылись двери, из них вышел луч и уперся прямо мне в живот. И тут я понял, что со мной будут говорить. Мол, хотел с Богом поговорить, так задавай свои вопросы - на ответы только теперь не обижайся, сам напросился. Странное было ощущение, но я понимал, что именно до меня пытаются донести. Даже не до сознания, а до самого нутра. Вот тогда до меня наконец дошло, что все, что ни делает Бог - делается только для пользы. Потом двери закрылись, и все исчезло. Я проснулся почти здоровым. И больше с Богом не спорил, потому что Он знает лучше. Уверуешь тут.
Карен Таривердиев. Меня хоронили пять раз.
