...Плюс у американских негров отличная генетика,  т.к. в Африке закупались только лучшие образцы, физически сильные, хорошо скроенные и тупо здоровые. У них естественный отбор был, как у щенков. Их перли через океан на судах, где и матрос в команде был лишен всего необходимого, а эти просто дрались за еду. Побеждали, что характерно, сильнейшие.

Что бы знать, что ответить, я должен знать, что солнцеликий знал о ситуации, т. е. то, что нам простым смертным не сообщали и не до сих пор не сообщили. Так что ваше замечание не верно по сути.

Если шутка не смешная, то это не значит, что высмеивая шутника, я должен пошутить лучше. Признания шутки не смешной уже достаточно.

Ведь можете же, когда хотите.

Отцам посвящается…

Сейчас уже невозможно вспомнить с чего все началось, да и не важно это.
И так понятно: я, самый взрослый и самый мудрый человек на свете. Двадцать один год - шутка ли? Даже в армии отслужил.
Естественно, как-нибудь там взбрыкнул, не стал слушать советы своего допотопного старика, ответил ему что-то умное и дерзкое, отец обиделся, развернулся и вышел из комнаты.
Так мы перестали разговаривать. Совсем.
Жили в одной квартире и ходили мимо как пассажиры в метро.
Мама шепотом увещевала меня: «Попроси прощения, помирись с папой. Ведь ты же ему нахамил. Вы же оба от этого страдаете»
Я любил папу и очень по нему скучал, но я был глуп, а потому категоричен: - «Ему надо? Пусть сам и мирится. Я и без него проживу, тем более, что скоро поступать уеду, всем будет легче…»
Так прошли три недели гнетущей тишины и вот, наконец, мама проводила меня на вокзал.
Здравствуй новая жизнь!

Я отправлялся в Питер, поступать в институт.
Питер встретил меня прекрасной погодой и на редкость радушными горожанами.
Когда я только сошел с поезда, добрался до метро и менял в автомате белые монетки на пятаки, ко мне неожиданно подошла пожилая женщина и сказала:

– Молодой человек, я вижу, вы приезжий. Вот возьмите карту Ленинграда, тут и схема метро есть. Мне она не нужна, а вам наверняка поможет.
- Спасибо, конечно, но… давайте я вам за нее заплачу.
- Нет, нет - это подарок. Всего хорошего.

И удивительная женщина быстро «поцокала» дальше по своим ленинградским делам.
Ее карта мне и вправду очень пригодилась. Я без труда нашел дорогу в свой институт, а потом и в общагу на другом конце света.
Прошла неделя веселой и суматошной абитуриентской жизни: собрания, консультации, списки литературы, новые друзья.
И вот однажды, после очередного заседания, я вышел в институтский дворик подышать воздухом.
Вдруг вижу: на самой дальней, шумной лавочке, скромно сидит с газеткой мой папа и слегка морщится от надвигающихся на него клубов сигаретного дыма.
Я подошел и ошарашено спросил:
- Папа, а ты что тут делаешь?

Он оторвался от чтения с легкой досадой от того, что его рассекретили:

- Что делаю? Вот, газету читаю.
- Но, зачем ты здесь?
- Приехал тебя поддержать. Поступление - штука серьезная.
- Подожди, а где ты живешь?
- Да, тут гостиниц ни хрена не было, первые четыре ночи на вокзале, а потом догадался, сходил в здешнюю профильную контору, коллеги помогли, ведомственную гостиницу организовали, так что теперь все нормально. Сынок, ты на все консультации ходишь?
- Папа, ты зачем ночевал на вокзале? Ну, чем ты мне можешь здесь помочь?
- Ну, мало ли «чем»? Тебе ведь пригодилась карта города?

И тут я лопнул как мыльный пузырь, попросил у отца прощения и сказал что очень скучал без него весь этот последний месяц.
Отец чуть заметно улыбнулся, засунул мне в нагрудный карман носовой платочек и застегнул его пуговкой.
Моему мудрому старику было тогда сорок восемь лет и жить ему оставалось чуть меньше трех…

…С тех пор прошла почти вечность - четверть века, но я до сих пор жалею, что сам у себя украл целый месяц общения с отцом…

…Иногда, когда я в машине один, на пассажирском сидении я «катаю» своего папу. Еду и вслух ему рассказываю новости о себе.
Папа сосредоточенно смотрит на дорогу, но в глубине души я чувствую, что он доволен…

Т.е., как обычно, не знаю, но осуждаю.

- Не скажи. Опыт очень сильно помогает уклоняться от зенитного огня и от атак истребителей. Неопытный пойдет на цель прямо как по учебнику и на боевом курсе будет висеть целую вечность, представляя идеальную цель для зенитчиков. Опытный же пилот может до последнего заходить на цель на повышенной скорости, по криволинейной траектории, да еще и скольжения может добавить и только в самый последний момент буквально за секунду выскакивает на боевой курс, разгружается точно по цели и тут же уходит резко меняя траекторию. В том же "Я дрался на Ил-2", там один воздушный стрелок рассказывал как с таким асом летал: весь полет из самолета боялся вывалиться, так резко и рвано тот маневрировал.

- А это, кстати, характерно для асов (не только штурмовиков). Тот же Крамаренко (книгу написал "Против Мессеров и Сейбров" - рекомендую) описывает, как он в паре с Кожедубом оказался. Говорит, что очень тяжело было за ним удержаться - ибо манера пилотирования у него была очень агрессивная, резкая.