По-настоящему сверхманевренным был "Фоккер" Dr.1.

Как-то я подбирал по нему материалы и не помню в какой книжке наткнулся на описание вот какого эпизода. Англичане атаковали строй "Фоккеров". И тут один "Фоккер", не покидая строя, развернулся по рысканью градусов на девяносто в сторону англичан, дал пулеметную очередь и тут же вернулся в исходное положение -- ну, как флюгер на ветру. Ни в кого не попал, но впечатление произвел.

18 августа 1944 года связной абвера, законспирированный на территории Белоруссии, радировал: в районе Березины уцелел большой отряд вермахта, чудом избежавший разгрома и укрывшийся в болотистой местности. Обрадованное командование десантировало в указанных координатах боеприпасы, продовольствие и радистов. Те немедленно сообщили: действительно, немецкая часть, численностью до двух тысяч, во главе с полковником Генрихом Шерхорном, остро нуждается в оружии, провианте и специалистах-подрывниках для продолжения партизанской борьбы.

На самом деле это была грандиозная операция нашей разведки под кодовым названием «Березина», с участием настоящих немецких офицеров, перешедших на сторону Красной Армии и изображавших уцелевший полк, а парашютисты-связные немедленно перевербовывались СМЕРШем, включаясь в радиоигру. Воздушное снабжение «своего» отряда Германия продолжала вплоть до мая 45-го.

Green Tea, кстати, сразу распознаётся!

"Зови детей!"

Я не один десяток лет вижу англоязычных молодых людей в костюмчиках, проповедующих на русском языке в центре России слово Божие. Стараюсь каждый раз интересоваться у них, в каком они воинском звании и из какого военного ВУЗа Америки. Делают, вид, что не при делах, что они исключительно христиане. Только почему-то за все годы не увидел среди этих христиан ни баб, ни стариков, ни инвалидов. исключительно здоровые молодые люди призывного возраста. Чистой воды языковая практика военных переводчиков и рекогносцировка на будущем ТВД.

Прошло несколько дней с момента моего трудоустройства, я едва успел изучить супер–новую для меня технику, которой и в помине не было на государственном телеканале Культура, как мне пришла смс о том, что еду я на неделю в командировку с проектом "следствие ведут экстрасенсы" в другой уголок страны.
Уже потом я узнал, что никто не любит из моих коллег этот проект и только потом понял почему, но работа мне была нужна и я не перебирал.
Мы сели в микроавтобус в составе: журналиста, режиссера, звукорежиссера и двух операторов. Мне повезло и в эту командировку вторым оператором попался мой старый товарищ университетских времен, с которым на первых же ста км дороги мы это отметили вискариком.
Приехав на место, нашей задачей было собрать максимальное количество информации о случившемся.

А случилось вот что:
жил значит себе мужчина с женой, двумя маленькими детьми и матерью. Жили они в небольшом посёлке на самом западе Украины. Отец мужчины уже покойный к тому времени(покончил с собой бросившись под поезд) болен шизофренией был, и его отец(повесился) тоже. И вот однажды мужчине нашему пришлось забрать из морга свою тётку, некому больше было потому что. И он зайдя в морг увидел всех этих мертвых людей и дальше мне неизвестно как преображалось его мышление, но через неделю изрядно выпивши, парень вернулся домой и схватив нож, (вырезано) 12 ножевых своей маме, которая спала, от воплей проснулись дети и жена. Он пошел и к ним в гости, там он (вырезано цензурой) мелкого и на пороге словил жену, которая пыталась сбежать с последним ребенком на руках. Дальше он попытался поджечь дом и перерезал себе глотку. Как итог 5 трупов и дом, который не загорелся по итогам. Для маленького села это немалый резонанс и что делать остается? Только экстрасенсов вызывать, чтобы понять, что же нашло на паренька?

И ТУТ ИЗ КУСТОВ ПОЯВЛЯЕМСЯ МЫ!
Люди в таких местах бывают откровенно разными. И пытаясь как я уже говорил выше достать всю информацию из всех людей вокруг, мы пришли в один дом и постучали.
Моя задача снимать общий план. Я неподвижно стою с камерой на плече и смотрю в пока еще пустой кадр. Через мгновения ворота распахиваются и на меня выбегает размахивая топором мужчина и кричит что–то на своем западном, практически (вырезано) непонятном. Просил перестать снимать его, скорее всего. Перестать я могу лишь по команде: камеры стоп. В итоге журналист смог его успокоить и все объяснить, но в момент когда перед камерой ценой с мою квартиру в столице и в конце концов моим лицом свистел топор, я начал понимать, почему этот проект не любят коллеги.

Дальше берутся интервью у всех без исключения людей, которые только на это согласились, те кто умнее и на контакт не идут, снимаются скрытой камерой и потом замазывается их лицо, либо их разводят на подписание договора "о том что их снимали" в котором чётенько написано, что они согласны на использование любого снятого нами материала в течение 50 лет, вроде.
Собрав весь нужный материал группа уезжает обратно. Через несколько недель за которые пишется сценарий, слова для каждого из экстрасенсов, прописываются локации съемок, приезжает большая съемочная группа с экстрасенсами. Экстрасенс с задумчивым взглядом трогает предметы в местах происшествий и говорит: чувствую.... Была здесь любящая семья, но.. О БОЖЕ ЧТО ЖЕ ТУТ ПРОИЗОШЛО!? (зеваки уже начинают плакать, в этот момент надо снять их крупный план, потому что слёзы всегда собирают рейтинги). Короче говоря, дальше экстрасенсы пересказывают выборки из интервью данных этими же людьми две недели назад. Люди удивленно хлопают глазами со словами: "ВОТ ЭТО СИЛЬНЫЙ ЭКСТРАСЕНС" и всему верят, потому что не будут же люди с телевизора им врать!? Дальше проводят пару обрядов из серии засыпать сахара в землю темной ночкой со свечой, которую экстрасенсу из Иерусалима привезли и говорят: "теперь дух изгнан и всё будет хорошо, ребята!" Все вздыхают от облегчения и идут дальше жить свою жизнь. Так и работает этот проект, людям нужна поддержка в моменты отчаяния и им дают эту поддержку, говоря то, что они хотят услышать.
На фото ниже обряд.

Объясняю для всех, кто по какому либо случаю этого не знает.
Павлик Морозов подтверждал в суде показания своей матери - как свидетель, по малолетству допрошенный в присутствии матери и учительницы.
Повторяю: подтверждал показания своей матери.
Павлик Морозов не "предавал" своего отца - пропойцу, негодяя и сволочь.
Павлик Морозов не "разоблачал кулаков" и не "боролся за колхозы".
Павлик Морозов только подтвердил то, что на суде говорила о своем муже, отце Павлика, мать.
За это Павлика Морозова и его младшего брата Федю третьего сентября 1932 года убил их собственный дед, при помощи их двоюродного брата Данилы.
Павла - двумя ударами ножом, сперва в живот, потом в сердце.
Федора - сначала палкой в висок, затем ножом вспорот живот.
Младший пытался убежать.
Его поймал брат Данила, и держал его, пока дед убивал.
Федор плакал, просил не убивать - дедушка не пожалел, вспорол внуку живот.
Бабушка Аксинья неоднократно просила дедушку Сергея:
- Да убей ты его!
Трофим, отец Павлика, святым не был.
Постоянно пил, драл три шкуры за справки со спецпереселенцев (раскулаченные там жили).
Именно за торговлю этими справками его и посадили, вместе с еще пятерыми такими же ублюдками - председателями сельсоветов.
Он бросил свою жену с четырьмя детьми и жил с другой.
Если кто из деревни - можете представить, что это такое для детей в деревне.
Мать их прокормить не могла, он им не помогал.
Дети - побирались.
После того двойного убийства не было ни "репрессий", ни высылок кулаков.
Их самих в эту Герасимовку высылали.
Это - обычное угловное дело.
Павлик в нем - жертва.
А тот, кто вам говорит, что это не так - сука, пидор и урод.
Стрелять таких уродов надо - и чем гуще, тем воздух будет чище.

(с) Гоблин.

Защита, предлагаемая социумом представляет собой ни что иное, как реквием, а в лучшем случае, "цивилизованное" востановление чести и достоинства добропорядочного гражданина. Хотя, подумайте, разве может нормальный мужик удовлетвориться тем, что его обидчика, отправившего его в реанимацию и трахнувшего его жену, посадили в тюрьму? Где обещанное восстановление чести и достоинства? Решать такие, мягко говоря, проблемы, цивилизация (социум) предлагает, увы, пост-фактум. Когда обсуждешь подобную тему в среде "цивилизованных" людей, у мужчин воинственно вспыхивают глаза и сжимаются кулачки. "Да я за свою честь! Да я за родных!" Далее следует кровавая сцены расправы над предполагаемым врагом.

Нетушки, родные! Не бывает чудес. Хрен что вы сделаете! Почему? Да все очень просто: не выдержит тельце, да и в голове не тот режим. Даже легкой настройки нет. Все знают, что перед тем, как запустить в работу любой механизм, над ним работают: вытачивают детали, шлифуют их, подгоняют, настраивают, собирают, смазывают, опять настраивают. Так вот и тело и мозги требуют такой же тщательной и упорной работы. Иначе, этот механизм просто не будет работать. В качестве контр-аргумента часто ссылаются на матушку- природу: вон, мол, у человека есть инстинкт, в случае опастности он его и вытянет. Угу, щаз! Инстинкта хватит только на то, чтобы пару раз пискнуть и обгадить штаны. Рефлекторно.

...«Вот что я там увидел: помещение, если я верно помню, раз в пять больше того, где мы находимся; там внутри были евреи. Они должны были раздеться, и тогда к дверям подъехала закрытая грузовая машина, фургон. Подъехала совсем вплотную. И голые евреи должны были переходить в кузов. Потом их там заперли, и машина уехала…Я поехал вслед за той машиной — и увидел самое ужасное из всего, что видел в жизни до этого. Фургон подъехал к длинной яме. Кузов открыли, и оттуда выбрасывали трупы. Словно живых, они еще гнулись. Швыряли в яму. Вижу перед собой, как какой-то человек в гражданском клещами вытаскивал зубы. В Берлине я доложил группенфюреру Мюллеру. Сказал ему то же, что говорю сейчас. Я сказал ему: это ужасающе, это преисподняя. Не могу. Это… Я не могу так! — сказал я ему. Меня посылали в такие места: эти два, потом Освенцим, а потом меня послали в Треблинку. И в Минск тоже. Минск, Освенцим, Треблинка, Минск, Освенцим, Треблинка, Минск…»

Увиденное в Минске едва не свело Эйхмана с ума: «Когда я пришел, то видел только, как молодые солдаты, я думаю, у них были череп и кости на петлицах, стреляли в яму, размер которой был, скажем, в четыре-пять раз больше этой комнаты. Может быть, даже гораздо больше, в шесть или семь раз. Я… я там… что бы я ни сказал… ведь я только увидел, я даже не думал, я такого не ждал. И я увидел, больше ничего! Стреляли сверху вниз, еще я увидел женщину с руками за спиной, и у меня подкосились ноги, мне стало плохо!

…Я ушел оттуда к машине, сел и уехал. Поехал во Львов. Я теперь припоминаю — у меня не было приказа ехать во Львов. Кое-как добираюсь до Львова, прихожу к начальнику гестапо и говорю ему: „Это же ужасно, что там делается, — говорю я. — Ведь там из молодых людей воспитывают садистов!“ Я и Мюллеру сказал точно то же самое. И Гюнтеру тоже сказал. Я это говорил каждому. Всем говорил. И тому фюреру СС во Львове я сказал: „Как же можно вот так просто палить в женщину и детей? Как это возможно? — сказал я. — Ведь нельзя же… Люди либо сойдут с ума, либо станут садистами, наши собственные люди“. А он мне говорит: „Здесь поступают точно так же, тоже стреляют. Хотите посмотреть?“ Я говорю: „Нет, я ничего не хочу смотреть“. А он говорит: „Мы все равно поедем мимо“. Там была тоже яма, но уже закопанная, а из нее кровь, словно… как это сказать? Кровь оттуда текла. Я такого никогда не видел. Сыт по горло таким заданием!

Я поехал в Берлин и доложил группенфюреру Мюллеру. Ему я сказал: „Это не решение еврейского вопроса. Вдобавок мы воспитываем из наших людей садистов. И нечего нам удивляться, не надо удивляться, если это будут сплошь преступники, одни преступники“. Я еще помню, как Мюллер посмотрел на меня, и выражение его лица говорило: „Эйхман, ты прав; это не решение“. Но он, конечно, тоже ничего не мог сделать. Ничего не мог Мюллер поделать, ничего, ровным счетом ничего! Кто это все приказал? Приказал, именно приказал, разумеется, шеф полиции безопасности и СД, т. е. Гейдрих. Но он должен был получить указания от рейхсфюрера СС, т. е. от Гиммлера; сам по себе он такого не мог, никогда бы не мог такое сделать. А Гиммлер должен был иметь категорическое указание от Гитлера; если бы Гитлер не распорядился — его бы за такое на фронт куда-нибудь, под бомбы и снаряды…»

***

Эйхман совершенно не понимал: то, что он назвал воспитанием садизма, было практикой убийства в человеке всего, что его привязывает к человеческому миру. Солдаты, выполнявшие такие задания, должны были их выполнять, не чувствуя ни удовольствия, ни страдания. Это как раз было главным условием в воспитании эсэсовца — отказаться от всего, что связывает его с животным началом в человеке. За время обучения эсэсовец проходил множество испытаний. Это были как чисто физические испытания, требовавшие напряжения сил, отваги, умения быстро принимать решения, выдерживать высокие нагрузки, быть готовым ко всему опасному и неожиданному, так и моральные — связанные с принесением боли другому человеку, унижающие гордость, сюда же входило и обучение беспрекословному подчинению и воспитание верности своему фюреру.

Самое распространенное испытание мужества и выносливости бойца СС заключалось в следующем: кандидата помещали на час и более в ледяную воду, нередко на него натравливали голодных овчарок, которых он должен был задушить голыми руками, в него могли стрелять, ему предлагалось пройти между лезвиями кинжалов, ему предлагалось убить животное собственными руками так, чтобы не повредить его тела, а затем снять шкуру, не испортив глаз.

Эти обряды инициации новичков и метод их дальнейшего обучения умный, начитанный Гиммлер позаимствовал из практики иезуитов и других тайных орденов, о которых он много знал. А после тибетских экспедиций он кое-что узнал и о сугубо местной технике «вайпарита», разработанной жрецами бон по.

Техника эта, тибетская по происхождению, гласит, что для полного совершенствования духа, его закалки, придания ему «Золотого Свечения», то есть сил Огня, побеждающих Лед, нужно пройти через отвращение и воспринимать его как удовольствие. Для этого техника учит употреблять в пищу несъедобные и неприятные элементы — кровь, сперму, мочу, фекалии, слюну и т. п. Затем, на другом этапе, человек приучается без отвращения, а наоборот, с пониманием и ощущением приятного, созерцать зловещие картины — смерть, ранения, физиологические проявления жизни. И затем учится воспринимать то, что приносит боль, как наслаждение.

Конечным результатом такого процесса обучения должно было стать полное совершенство, а это совершенство считается по тибетским понятиям магической основой бессмертия. Эйхман к элите СС никак не принадлежал. Он до призвания в СД занимался наклеиванием ярлыков, то есть канцелярской рутиной. Вряд ли он проходил и соответствующее обучение, как настоящие воины СС. Последние после обучения должны были сохранять спокойствие духа в любой обстановке — не гневаться, не кричать, не плакать, не бояться, не испытывать отвращения. Гиммлер мечтал создать нового человека. В отличие от Гитлера, он его и на самом деле создал.

(с) "Все тайны Третьего Рейха", Лин фон Паль.