Кто такие Буракумины?

В Японии эта тема является табуированной, запретной для обсуждения, и вам не удастся вытащить из японцев какую-нибудь информацию по поводу местных изгоев. А между тем, в этой стране живет множество людей «второго сорта», так называемых «буракуминов».

Началось все в незапамятные времена, когда в стране сложилось кастовое общество. Высшей кастой считались самураи, затем следовали фермеры, ремесленники и торговцы.

Однако часть японцев попала в особую касту, всеми презираемую и гонимую – это люди, которые занимались грязной работой, забоем скота, выделкой кож, производством обуви и изделий из кожи, сбором мусора, уборкой улиц и так далее – словом, с тем, что связано с кровью, убийством и грязью.

В Японии существует понятие «кэгарэ» - ритуальное загрязнение, которое может накапливаться в каком-то месте или человеке, сталкивающемся с нечистотами. Люди, деятельность которых была связана с «кагарэ», и стали всеми презираемыми.

Любопытно, что согласно японским представлениям о жизни, «кагарэ» передается по наследству, следовательно, сын мусорщика такой же нечистый человек, как и его отец, и все его потомки - тоже.

Интересно, что неприкасаемыми, помимо мясников и уборщиков, считались еще некоторые категории людей. Вот список неуважаемых групп средневековой Японии: актеры некоторые традиционных японских театров и кукловоды, производители сакэ, тюремщики, штукатуры, гончары, резчики по камню, бродячие актеры-фокусники, изготовители зонтиков, странствующие монахи, производители кисточек и туши для письма, привратники, работники публичных домов и звонари.

Непонятно, чем провинились гончары и изготовители зонтиков, но они почему-то не попали в уважаемую касту ремесленников и были изгоями.

Впрочем, в эту же касту попадали и те, кто действительно совершили нечто нехорошее и противоправное – преступники, уличные проститутки, религиозные отступники, скрывающихся от правосудия, бывшие заключенные и бродяги.

Буракумины должны были жить в особых поселениях, вдалеке от «приличных» людей и носить особую одежду, чтобы сразу было видно, к какой касте они принадлежат. Им было запрещено посещать храмы и общественные бани. После смерти буракуминов закапывали вместе с собаками и домашними животными – на обычные кладбища неприкасаемых хоронить было запрещено.

При встрече с любым человеком, который был выше их по происхождению, (а это любой японец, кроме самих буракуминов), изгои обязаны были снимать головной убор.

В эпоху Эдо – время правления клана Токугава (1603-1867 годы) буракуминов начали официально отмечать в специальном регистре и записывать их родословные в метрических книгах. Таким образом буракумины законодательно оказались прикрепленными к низшей, презираемой всеми японцами, касте.

В 1871 году, благодаря реформам так называемого Мэйдзи – времени просвещенного управления императора Муцухито, кастовая система в Японии была законодательно отменена.

Однако приверженность японцев к древним традициям сыграла тут дурную службу для буракуминов. Несмотря на то, что после официальной отмены каст прошло уже почти 150 лет, потомки буракуминов и представители «грязных» профессий до сих пор подвергаются серьезной дискриминации в японском обществе.

В наши дни Японии буракумины по-прежнему проживают в специально выделенных для них поселках на острове Кюсю, неподалеку от Осаки и Киото.

Больше 75% поселений буракуминов расположены в сельской местности – города слишком «чистое место» для представителей низменной касты. Согласно официальной статистике сейчас в Японии проживает 1 млн 200 тысяч буракуминов в 4400 поселениях, которые называются бураку.

Правозащитники приводят другие данные – на самом деле неприкасаемых в Японии намного больше - более 3 миллионов человек, проживающих в 6000 поселений.

Впрочем, некоторые бывшие поселки буракуминов в связи с разрастанием городов стали уже городскими кварталами – но эти кварталы считаются «грязными», и ни один уважающий себя японец там не будет селиться. Например, это токийские районы Акихабара и Икебукоро, в которых живут буракумины. Эти районы издавна пользуются дурной славой, и выглядят соответственно – грязные трущобы в суперсовременных городах.

Интересно, что примерно 60% членов якудза (японской мафии) являются именно буракуминами, а в самом большом синдикате якудза Ямагути-гуми численность буракуминов достигает уже около 70%.

Это можно объяснить тем, что неприкасаемым попросту закрыты возможности для нормальной жизни и работы – им не попасть на высокооплачиваемые должности и большинство «чистых» работ.

Нам в России трудно представить себе ситуацию, что при устройстве на работу нас будут проверять – не потомки ли мы бывших крепостных, и в случае положительного ответа на этом основании откажут в рабочем месте. А в Японии это самое обычное дело.

Судите сами: буракуминов стараются не принимать на работу в крупные компании. При приеме нового сотрудника на работу в корпорацию отдел кадров долго и упорно проверяет его родословную: из какой деревни будущий работник, не было ли в его роду обувщиков или торговцев мясом. Здесь работникам отдела кадров очень помогают старинные метрики, в которых были зафиксированы все предки буракуминов. Эти документы хранятся в архивах и буддийских храмах.

Кроме того, в Японии есть жесткая система регистрации места проживания каждого японца и членов его семьи. По этим данным можно не только быстро определить места проживания отдельного человека, но и всех его родственников и предков.

Любопытно, что буракумины не только не имеют возможность устроиться на работу, но и брак с представителями высших каст им тоже заказан. Родители проверяют женихов и невест своих детей - не принадлежат ли они к презренным буракуминам, пользуясь теми же архивными документами и родословными.

А священнослужители попросту отказываются провести церемонию бракосочетания между буракуминами и выходцами из других сословий.

В результате многие буракумины предпочитают вовсе уехать из страны и начать новую жизнь на чужбине, где никто не знает всех этих нюансов. Так что, не исключено, что обитатели японских кварталов, например, в Нью-Йорке, в основном как раз буракумины.

Есть и другие проявления дискриминации по отношении к буракуминам – неприличные надписи в их адрес на стенах домов или в общественных туалетах.

Иногда на стенах даже вывешивают объявления с призывами убивать буракуминов, причем указывают конкретные адреса и имена и фамилии. Правозащитники активно борются за права изгоев, но вековые традиции в Японии так сильны, что никаких изменений в отношении к неприкасаемым нет и по сей день – несмотря на всю техническую продвинутость японского общества.

Отредактировано Абгемахт (2018-10-10 22:27:42)

Когда говорят, что у нас никуда не годные социальные лифты - в некоторых странах их просто нет уже по факту твоего рождения в семье презренных.

А в Японии когда созреет революционна ситуация? Когда у буракуминов родится свой Ленин?

"Во время нашего постапокалипсиса 1917-1922 годов одной из самых эффективных форм выживания в сельской местности стали коммуны - производственные артели, организованные на коммунистических принципах. Земли коммун складывались из земельных паев вступавших в нее крестьян, раздела бывших помещичьих земель и аренды земли у кулаков.

Одной из самых успешных коммун на левом берегу Волги была Новорепинская коммуна Новоузенского уезда Самарской губернии. Она организовалась весной 1918 года. В нее входило 8.474 человек: 2.020 мужчин, 2.100 женщин, 4.354 детей. Площадь коммуны составляла 53.032 десятины земли, из которых 33.514 десятин были отведены под пашни. Костяк коммуны составляли местные крестьяне, которые пригласили в коммуну 5 учителей, 10 кузнецов, 5 слесарей, 10 плотников, 15 портных, 10 сапожников, которые также получили статус коммунаров.

Для организации труда в коммуне было создано 26 сотенных советов и 508 трудовых звеньев. Инвентарь между звеньями и сотнями распределялся поровну. Коммунары внесли на паях в коммуну свое собственное имущество: 2.967 голов скота, 741 плуг, 464 косилки, 9 молотилок. Кроме того, коммуна имела 2 собственных механических мукомольных мельницы (одна принадлежала бежавшему помещику) и одну мельницу арендовала у местных кулаков. В коммуне были собственный магазин, кирпичный заводик и кожевенная мастерская.

Коммунары объединились "ввиду расстройстройства хозяйств за истекшую войну и недостаточности живого и мертвого инвентаря". Коммуна организовалась и существовала за свой счет. Оплата труда осуществлялась трудообменным способом - единственно эффективным на тот момент. Все виды труда были четко разграничены и каждый занимался только своим делом, получая заранее оговоренную плату. Все излишки распределялись через магазин сообразно показанным трудовым коэффициентам. "Чужим" магазин отпускал товары за деньги, керосин, сахар или мануфактуру.

Для экономии топлива и труда были организованы общественные столовые - т.е. дрова в избах не расходовались на готовку и служили для отопления и бань. Продукты для столовых также брались из произведенных излишков.

Руководителем коммуны был избран крестьянин села Новорепинского М.И. Кожин. Коммунистов в коммуне не было, крестьяне использовали предложенный властями вариант ведения сельского хозяйства.

Весной 1918 года коммунары вспахали все 33.514 десятин, увеличив посевные площади по сравнению с 1917 годом в полтора раза. Урожай обещал быть очень хорошим. Но.

Создав коммуну, коммунары сразу вышли из зоны влияния местных кулаков и богатых крестьян. Кроме того, их успехи сильно раздражали всех невошедших в коммуну. Ну и третье, коммуна - это "большевицкий" вид хозяствования. Короче, на коммуну навели рейдеров - уральских казаков. Казаки совершили налет на коммуну, когда почти все мужчины работали в поле.

М.И. Кожин был убит прямо в правлении, не успевшие разбежаться женщины подверглись надругательствам. Были убиты двое учителей, один кузнец и один сапожник. Лошади были были уведены казаками, скот частично истреблен. Запасы хлеба были подожжены, но частью спасены коммунарами. На обратном пути казаки заехали в Новорепино, где им указали дом Кожина. В окошко избы казаки бросили две гранаты, убив дочь Кожина и изувечив его мать.

После налета, большинство мужчин призывного возраста записались добровольцами в Красную армию. Видя такой расклад, местные кулаки бежали из села в Оренбургские степи, откуда стали организовывать налеты уже мелких банд для срыва полевых работ: поджигали скирды, ломали инвентарь, обстреливали пахарей и т.п.). Коммунары обменяли часть продукции на винтовки, карабины и обрезы и стали с оружием выходить на работы. Несмотря на весь ад и беспредел они собрали 1,5 миллионов пудов хлеба! Оставив себе на обсеменение и продовольствие необходимое количество зерна, свезли урожай на ссыпной пункт и сдали его на нужды Красной армии.

Новорепинская коммуна успешно пережила вторую половину Гражданской войны, став локомотивом восстановления сельского хозяйства волости и уезда. Одна из улиц села Новорепино по сей день носит имя Кожина.

Были и другие успешные коммуны на левом берегу Волги, но им не повезло уцелеть из-за планомерной борьбы белых с их существованием. Так, богатая и успешная коммуна в бывшей экономии Зейферта в Николаевском уезде была полностью вырезана. В Семеновской коммуне того же уезда были убиты все мужчины, а имущество полностью разграблено местными кулаками. В Клинцевской коммуне, ожидавшей отличный урожай, также были уничтожены все мужчины в количестве 250 человек, а урожай показательно сожжен.

Даже коммунисты не несли таких потерь от налетов белых, как коммунары.

Левобережным коммунам посвящены выпуски журнала "Красный архив" №№ 4-5 за 1938 г., № 5 за 1939 г., № 4 за 1940 г."

Скрин из комментариев:

Рост – 1 метр 74.

Для сравнения - рост маршала Жукова всего 1.64 см. Но в памяти у всех он почему-то библейский гигант рядом с карлой Сталиным. Хотя всё наоборот.

У моего отца рост 1.76 и для своего времени считался нормальным, высоким парнем. А я со своими 1.85 см сейчас вполне могу затеряться в толпе, как парень среднего роста...

Интересно иногда документы царской охранки изучать!

Отредактировано Абгемахт (2018-10-12 11:34:17)

Немного киношного, раз уж пятница. Мы тут несколько месяцев назад посмотрели адскую вампуку "Салют 7" - пример того, как длительную и хорошо спланированную, организованную и проведенную миссию, которая обошлась практически без ЧП, можно показать как панику в обозе у десятка белок-истеричек. И вспомнилась мне ( с учетом вчерашнего) история Союза-33, которым командовал самый мой любимый космонавт Николай Рукавишников - один из тех космонавтов, кто готовился к участию в советской лунной программе. А история такова. Рукавишников вез на "Салют 6" первого космического болгарина, и в 16 км от станции на корабле выключился аварийный двигатель. Их уже видели со станции, но стыковку пришлось отменять, а корабль нужно было как-то сажать на Землю. Рукавишникову приказали дать тормозной импульс на сход с орбиты резервным двигателем (первый и последний подобный случай в истории космонавтики). После 15 часов отдыха. 12 из этих 15 часов Рукавишников в полнейшем спокойствии. рассчитывал варианты развития событий. В случае, если бы двигатель работал недолго, космонавты остались бы на орбите навсегда и погибли бы от удушья. Николай Николаевич продумал для этой ситуации способ практически моментального самоубийства, но болгарину не сказал про него, чтоб не беспокоить. Двигатель, к счастью, отработал больше положенного, но это означало спуск по баллистической траектории. с посадкой неизвестно где. Рукавишников, ориентируясь "на глазок", отключил двигатель на 213-й секунде и этим обеспечил спуск (с перегрузкой в 10 g)практически в расчетной точке приземления

Точно, ведь каждая женщина уникальна!

Да у вас, Игорь Николаич, просто глаз нифига не ватерпас!!