Да, я шут, я паяц, так что же?
Пусть меня так зовут вельмо-о-о-ожи!

Блюститель нравственности.

Общеизвестно, что мужики нынче непутевые пошли. Женятся, детишек делают, супруг поначалу холят да лелеют, опосля на стороне шашни заводят, а затем и вовсе разводятся, бросая отпрысков и некогда возлюбленных дам. Хоть и сам мужик, но очень этого всего не понимаю. На кой так поступать? Неужели после сорока лет на мужицкий мозг настолько половой белок давит, что мыслительные процессы капитально отказывают? Но и дамочек я не оправдываю, ведь те, с кем эти самые мужики погуливают, тоже ведь обязательствами обременены: кто семейными, а кто и так, сознательно свободными (молодые люди у многих имеются). Вот и выходит, что милых дам-развратниц все равно в разы больше, чем нас, мужиков.

Ну, да ладно, этот треп я развел не просто так, а в контексте сей истории, поведанной мне одной знакомой. Назовем ее Галей (имя конечно же вымышленное). Она человек открытый, наивный, доверчивый, а посему словоохотливый, впрочем, как и все представительницы прекрасной половины человечества. Она мне и ранее рассказывала о неурядицах в личной жизни, зная, что я надежнее банковского сейфа, но слегка поддав беленькой на корпоративе, не удержалась и поведала следующее.

Я, говорит, стерва последняя, мол, прощения мне нет, вся жизнь насмарку пошла после моего подлого поступка. Тут она расплакалась, нюни пустила. Я ее попросил объяснить, чего она такого учудила, от чего жизни ей нормальной не светит. Она еще больше в рев, рыдает аки бабка-плакальщица, причитая да носом шмыгая. Подождал я слегка, будучи уверен, что успокоится и сама заговорит. Хоть мне было неинтересно слушать чужие секреты, но из чувства уважения к ней и к ее беде решил попробовать себя в качестве "жилетки". Мое чутье меня не подвело - она успокоилась. Всхлипывая, начала свой монолог.

- Четыре года назад работала со мной на прошлой работе Катя, милая такая девочка-душечка... Мы с девчонками сразу с ней сошлись, стали активно общаться между собой, переписываться в соцсетях и встречаться по выходным. Было нам интересно вместе, сдружились моментально. Все бы было хорошо, но как-то в один из летних деньков, пожаловал к нам в парк, где мы тогда отдыхали, Катькин муженек - Эдуард. Мы как его увидели, так разом ахнули - красавец! Какой там Мел Гибсон или Кроу! Вот Эдик - это да, сила! Двухметрового роста, стройный, как кипарис, зеленоглазый брюнет... Сказка одним словом, а не мужик. Оказался общительным этот затейник, будь он неладен, все глазками стреляет да анекдоты двусмысленные травит. Катька-то, дуреха, не догоняет, что мужик ее глаз положил на подруг, а те и рады подыгрывать, томно охая да декольте с содержимым на стол вываливая.

Не стоит и говорить о том, что уже в первую неделю этот самый Эдичка затащил в койку Олю, Таньку и меня. Причем поганец крутил с нами параллельно, расписывая недели для встреч с каждой из нас. Катюша только на выходные рванет к родителям - этот кобель одной из нас звонит, дескать, приезжай, родная, моя на дачу умотала.

Так мы полгода распутствовали за спиной подруги у нее дома... Но потом началась чертовщина. Первой жертвой стала Ольга. Она как обычно приехала вечером к Эдику, они поужинали, погасили свечи, дабы от романтики к делу перейти. Пошла она в душ. Не прошло и пяти минут, как выскочила оттуда Оленька, подняв жуткий ор, и в чем мать родила из квартиры той выскочила. Эдик за ней рванул, испугавшись огласки, зовет ее, остановить хочет, а та дурниной кричит да по лестнице вниз несется на второй космической скорости. Мужик, спускавший отходы в мусоропровод, даже дар речи потерял, когда мимо него кричащий бюст промчался. Эдик ее уже на выходе остановил и в лифт затащил, чтобы не наломала дура дров. А та ни в какую, рыдает, просит ее одежду вынести в подъезд и сумку с кошельком. Он хотел узнать, чего так ее напугало, а она еще больше в рев. Понял он, что ничего не добьется от Оли, и вещи ей вынес. Только вот заметил Эдик, что у нее на плече след от укуса остался. Спрашивать ее стал, откуда он, а она манатки похватала и в лифт умчалась. Звонил ей всю неделю, хотел поговорить, но она даже трубку не сняла.

Плюнул Эдик на нее да решил Танюху вызвонить. Та, будучи более предусмотрительной, договорилась с ним в гостинице встретиться. Эдик согласился, прихватил джентльменский набор и ринулся в "обитель Амура", т.е. единственную на тот момент в нашем городе гостиницу. Все знают, что именно там женатики и замужницы предаются адюльтеру, и ежели кому-нибудь потребуется проверить своего благоверного на предмет его пребывания в командировке или у друзей за городом - все бегут туда с ревизией (город-то у нас небольшой, можно сказать под одним одеялом живем). Расположились они там уютно, винца распили, в нежных чувствах друг другу признались... Пошла, в общем, и эта дура в душ. Привела себя в порядок, выходит, а в номере темно, как у негра подмышкой. Смотрит, на постели силуэт виднеется и голос Эдичкин: "Иди ко мне, дорогая...". Она к нему подкралась будто пантера, обняла и обомлела. Ее руки утонули в гуще жесткой шерсти. Танька бедная от страха дар речи потеряла. Не было на Эдичке раньше столько волос, а тут как на горилле! Отрастить их он их явно не мог. Но тут произошло самое жуткое - это нечто схватило Таньку за горло и произнесло металлическим голосом: "Вали отсюда...". Танька вырвалась и помчалась в сторону выхода из номера. В дверях с Эдичкой столкнулась. Отшвырнула его и прямо в пеньюаре скрылась с глаз долой на радость парнишке с ресепшена и на потеху прохожим. Эдик в скором времени тоже по-тихому срулил. Как выяснилось позднее, он в киоск за сигаретами ходил, пока наша мадам Бовари омовения принимала.

Даже я заметила на работе, что Танька с Олей обе какие-то ошалевшие ходят. Молчат, будто в рот воды набрали. И чего бы ты думал? Он и мне позвонил. Грустным таким голосом пригласил меня к себе, сказал, что Катюха у родителей задерживается, ему одиноко и все дни напролет обо мне думал, подлец. Я мужу сообщила, что меня подруга просила за ее домом присмотреть, пока она в Тайланде будет уши греть. Получив от мужа добро, я помчалась к Эдику. Тот весь вечер за мной хвостом ходил, услужлив был до невозможности. Тогда мне еще странным показалось, что он со мной повсюду следовал, начиная от кухни и заканчивая туалетом. Явно обеспокоен чем-то был, козел! Со мной случилось, в общем, следующее.

Когда пребывали мы с Эдей в сладкой истоме на постели, то услышали удары в дверь. Кто-то явно хотел выломать ее. Эдик, подскочив с кровати, с криком "Сейчас я тебе по репе так постучу!", побежал в коридор. Я лишь услышала звук открывающейся двери и поняла, что настучали моему Эдику. Не прошло и пары секунд, как на пороге комнаты возник мой законный муж. Что было потом, мне страшно вспоминать. Понимаешь ли, мой теперь уже бывший муж - кандидат в мастера спорта по боксу... Чего тут еще добавить? Собственно, мне хватило пары хуков, дабы отправиться в миры братьев Стругацких. Эдику повезло меньше - он был жутко избит, морально раздавлен. Ромка молча (он вообще все делает молча) опустил моего бедового любовника головой в унитаз. В этом положении его и нашла Катюха через пару часов после Роминого визита. Взяв меня за шиворот, муж погрузил мое бренное тело в автомобиль и увез добивать домой.

Скандал был жуткий. Ромка подал заявление в ЗАГС о разводе, пригрозив мне в случае отказа очередными побоями, а вот Катюшка своего простила со временем. Мы втроем перестали общаться между собой, став ко всему прочему посмешищем в коллективе. Первой уволилась Танька, затем Оля, ну а после них и я. Таньку супруг также послал куда подальше (молва и до него дошла). Относительно благополучно завершилось все для Оли - она девушка одинокая.

Как мне Ромка признался, ему с неизвестного номера позвонил некто, представившийся доброжелателем и сообщивший адрес, по которому меня можно найти в обществе раздетого мужчины. Такой же звонок поступил и Кате. Они оба удивились тому, что в их сотовых не запомнился тот звонок, ни номер, ни время. Будто никто и вовсе им не звонил.

Тут она замолчала, прикуривая очередную сигарету, коих я насчитал не менее восьми за все время рассказа. "А что произошло с Ольгой, неизвестно?" - поинтересовался я.

"Известно. В ванне выключился свет, затем она почувствовала, что сзади ее схватили, а затем ощутила жгучую боль в плече... Знаешь, кто бы он ни был, но он преподал нам главный жизненный урок - не предавай любимых! Может, ты и не поверил мне, но зато я почувствовала облегчение, рассказав все это". Я не стал ее успокаивать (она в этом не нуждалась уже), не стал бросаться тривиальными фразами, неуместными и пошлыми в создавшейся ситуации, а лишь прикурил ей сигарету и пошел собираться домой. Ей надо было остаться одной, а мне ехать домой к жене и сыну.

У нас во дворе 25-летний парень убил свою жену. Зарезал пьяный. Соседи рассказывали, что поженились они в 19 лет по большой любви. В 20 лет родили дочь, через год - вторую. А потом Серегу как подменили. Вечные скандалы, драки. Оксанка, жена его, вечно в синяках ходила. Раньше красоткой считалась, а потом совсем сникла. В магазин выбежит днем и домой торопится. Ревновал Сергей очень. Никуда не пускал. Ну и в конце концов убил по пьянке.

Дали ему 15 лет. Детей забрали Оксанкины родственники из другого города. А их квартиру, которая была записана на мать Сереги, стали сдавать. Все потихоньку забылось. И вот спустя 10 лет соседи заволновались: на свободу по УДО вышел Серега и поселился в этой квартире. Конечно, все опасались его пьянок, хулиганских действий (ведь не на курорте отдыхал) и т.д. Но вскоре соседи удивились еще больше, когда стали замечать, что Серега, чистый и опрятный, каждое утро куда-то уходил. Выяснялось, что он устроился слесарем в ЖЭУ. Вечером забегал в магазин, покупал нехитрые продукты (где не было место алкоголю) и прямиком домой. Через полгода обставил свою квартиру новой недорогой мебелью, приобрел старенькие «Жигули» и каждые выходные с полными сумками продуктов куда-то ездил. Ну, а уж когда летом из другого города приехали погостить недельку его дочери, тут соседи совсем обалдели. Они недоумевали, как это дети простили своего отца, ведь у них на глазах он зарезал мать. Удивлялись соседи, но и рады были таким изменениям. Ведь не пил совсем Сергей, компаний не водил. Вежливый. Помогал по возможности. То, что жену порешил – ну что ж теперь, свое отсидел. Молчаливый только сильно стал, да и особ женского пола даже близко не появлялось. Бабуси во дворе пытались спросить его, куда это он каждые выходные ездит с продуктами, не к зазнобе ли? Но Сергей лишь улыбался и молчал.

Как-то раз у бабы Ани, которая одиноко жила, сорвало ни с того ни с сего в два часа ночи на кухне кран. Жила она напротив Сергея и поэтому в эту ночь постучалась к нему, чтобы просить о помощи. Сергей не отказал. Все сделал. В благодарность баба Аня предложила ему бутылку беленькой, но Сергей отказался, попросив лишь чашку чая.

- Эх, Сережа, вон какой ты! И рукастый, и не пьешь. Женщину тебе надо, – вздохнула старушка.
Сергей удивленно улыбнулся:
- У меня одна любовь – Оксана. Другая мне не нужна.
Баба Аня помолчала, а потом тихо сказала:
- Так она умерла, Сереж! Ты же знаешь.
- Знаю… Я ее, когда мне 16 лет было, встретил. Увидел, и все – понял, что люблю. Встречались три года. Такое время было хорошее – всегда вместе. Друг от друга ни на шаг. Свадьба, дочки родились. А потом… Когда младшей дочке было 2 года, Оксанка все чаще стала говорить, что хочет побыстрее на работу. Говорила, что хочет развеяться, что устала сидеть в четырех стенах, что хочет на людях быть. Она же до родов в магазине работала, вот туда и рвалась. Скучно ей было. Очень. Это я потом, в тюрьме, только понял. А тогда… Бес в меня как будто вселился. Понять не мог, почему ей дома не сидится? Почему так на работу рвется? И нашел для себя ответ – кто-то у нее был на той работе. Поклонник какой-то. И так эта мысль засела в мою голову, как заноза, что жить спокойно больше не мог. Ну тут садик дали младшей дочери. Оксана на работу решила выйти, радовалась очень, наряды присматривала. А я вообще с ума сошел от ревности. Короче, побил я ее тогда в первый раз и запретил работать. Лучше бы она заявление в милицию тогда написала, может, мозги бы на место встали. Но нет. Простила. А я почувствовал безнаказанность. Иду домой и думаю, вот дети в садике были – а она с ним в постели нашей развлекалась, с ее работы который. Ужин шикарный приготовила – вину заглаживает. Что-то сварила на скорую руку - времени не было, с любовником была. Как будто черт во мне сидел и подсказывал:

- Губы, в магазин пошла, накрасила – с ним будет видеться. Платье решила новое купить - для него старается.

Для кого для него? Сам не понимал. Ведь я сам по себе не ревнивый совсем. Всегда считал, что доверять надо. А тут! Пить стал сильно. Ну и в один день…

Баба Аня молчала, опустив глаза. А Сергей продолжил:

- Когда в камере очухался, хотел повеситься. Не дали. Потом суд. Колония. Осознание того, что натворил, пришло только месяца через два. Как объяснил психолог – шок прошел. Ну, а когда осознал, стало еще хуже. Хуже настолько, что я выл, на стены бросался. Вены резал, вешаться раза три пытался. Спасали. Плохо было не потому, что я в тюрьме, а потому что Оксанки больше нет. Сколько раз я проматывал в своей голове тот последний день. Сколько раз я хотел заснуть и проснуться в своем доме, вместе с Оксаной. Просил у нее прощения. Молился, плакал. Специально провоцировал драки, чтобы меня убили сокамерники. Меня стали считать буйным, бешеным. Меня стали бояться, а я специально лез на рожон. Мечтал, чтобы однажды ночью меня прикончили. Ну не знал я, как без Оксаны жить. Детям писал, они не отвечали. Я злился, считал себя ничтожеством, никчемным человеком. Поэтому и делал все так, чтобы и ко мне было такое отношение. А потом… Меня в камеру перевели, где, кроме меня, сидел один только молоденький паренек, Олег. Общаться с ним, да вообще с кем бы то ни было, я не хотел. Он тоже молчал. Так мы месяц и жили. Молча. Пока однажды, к моему удивлению, он с утра мне не сказал:

- У тебя язва открылась.
- Че? – грубо спросил я.

А к обеду меня так скрутило, что отправили меня в больничку с диагнозом «язва». Долго я там лежал, почти месяц. А когда выписали, только одно желание было, чтобы Олега из камеры никуда не перевели. Мне на радость, он был в моей же камере.

- Как узнал? – с ходу спросил я у него.
- Просто увидел, – спокойно ответил он мне.
- Что еще видишь?
- Что жену убил по глупости.
- Это все знают.
- И то, что называл ты ее Лисичка? И то, что она тебе за это все время ни разу не приснилась? А ты ведь каждую ночь просишь ее об этом. Тоже знают? - он спокойно смотрел на меня.

Я сел на нары и закрыл лицо руками.

- Умереть все пытаешься?! Думаешь, там, на небе, вместе будете. Нет. Не дадут тебе такого счастья. Не заслужил. Думаешь, отсидишь свой срок и покаяние получишь? Нет. Долго еще помнить все будут, и дети твои проклинать тебя будут. Ты же пить начнешь, как выйдешь. Горе свое лелеять.

Я не выдержал, подскочил к нему, руку поднял для удара и опустил. Олег на меня таким взглядом спокойным смотрел, будто знал, что не ударю. Знал он все. Я сам думал, что как выйду, пить стану, чтобы либо упиться до смерти, либо на драку нарваться. Я сел и разрыдался.

- Ты одно пойми. С любовью надо жить. Со спокойной любовью. Дети на тебя злятся, а как по-другому? Так и ты не требуй от них иного. Просто люби их. Нечисть ведь сильными чувствами питается – болью, злобой, ненавистью. И любовь… Это тоже… Жену любил и от любви убил. Детей так любят, что делают их собственностью, не понимая, что это живой человек. Пока не поймешь это - не видать тебе встречи с женой. Ни там, ни во сне.

Больше он ничего не говорил.

Я не понял тогда, о чем говорил Олег. Я настолько устал, что после разговора мигом уснул. А проснувшись, узнал, что Олега переводят в другую колонию. Не буду долго рассказывать о своей дальнейшей жизни в тюрьме. Только те слова запали мне в душу. Очень долго я думал, что такое это – «спокойная любовь». А потом в одну ночь мне Оксана приснилась. Стоит, улыбается и молчит. Все вдруг на место в голове встало. Перестал я смерти искать. Успокоился. Решил просто жить. Пусть в тюрьме, но жить по-человечески. Помогать стал тем, кого унижали и обижали. Не для собственного самолюбования, а потому что… Да жалко потому что вдруг стало тех, кто слабее. Самое интересное - жизнь меняться стала. Спокойнее ко всему стал относиться. Вот и живу. С детьми более-менее помирился. Работаю. Каждые выходные в детские дома езжу как волонтер, одежду там, продукты вожу. Только вот до сих пор не знаю я, кто такой этот Олег. Пророк он или экстрасенс. Или психолог какой. Хотя ему всего 21 год был. Жизни его не знаю. Мы ведь только раз тогда и разговаривали. И Оксана почти каждую ночь снится. Все так же стоит, улыбается. Значит, все правильно я делаю. И жду, когда уже вместе будем.

Три года назад моя хорошая подруга Вика родила первенца и, как водится, лежала в послеродовой палате. Роды у нее были тяжелые, ребенок наглотался околоплодной жидкости, и его держали в реанимации. Матери на кормление его, естественно, не приносили, и что с ним, тоже толком не говорили. Подруга страшно переживала, и самое плохое - ей не с кем было разделить тревогу. Остальные мамочки тоже рожали в первый раз, и все у них было благополучно. Так она и терзалась, пока не положили к ней в палату женщину, которая ждала уже третьего ребенка. Галина (так звали новую соседку) Вику поняла и старалась утешать и поддерживать. Ее первая дочка тоже была тяжелым ребенком. Женщины подружились, и в один из вечеров Галка рассказала свою странную историю.

Сама Галина замуж вышла рано и почти сразу забеременела. Так что дочку под сердцем она носила уже в 19 лет. Несмотря на молодость, мамой она была ответственной, на осмотры ходила регулярно, анализы сдавала вовремя, не отлынивала и соблюдала все рекомендации. Жили они с мужем тогда в однокомнатной квартире на 7 этаже, под самой крышей старой многоэтажки. Лифт часто ломался, и Гале приходилось ходить с огромным животом вверх и вниз. Но в те времена она была молодой и здоровой и особо не жаловалась.

Срок уже был приличным, когда она собралась на очередной осмотр (прим. автора: по мужской, своей, природе я не скажу точно, какой был срок - просто знаю, что примерно 7-8 месяцев). Стала она, как обычно, спускаться по лестнице. Идет, думает о своем. В какой-то момент очнулась, ей показалось, что идет она уже довольно давно и вроде бы должна была дойти к этому времени до первого этажа. Посмотрела вокруг - третий. Пожала плечами и дальше пошла. Спускается, а конца лестницы и не видно. По Галкиным словам, "ее как туманом накрыло": понимает, что что-то ненормальное происходит, что такого просто быть не может, и не понимает, что же ей делать. Только одно отчетливое желание - поскорее спуститься вниз и выбраться наружу. Спускается, уже и идти тяжело, но все равно старается двигаться быстрей. А лестница тем временем начала меняться. Сначала она была самой обычной стандартной узкой лестницей, как в любом старом доме - кособокие перила, двери квартир. Постепенно стены раздвигались, лестничная клетка становилась все шире, а двери исчезли вовсе. В конце концов она шла по какому-то очень темному, серому месту, лестница стала широкой, раза в три шире, чем та, по которой она шла, выйдя из квартиры. На Галину уже начал накатывать приступ дикой паники - шутка ли, начать спускаться в подъезде родного дома, а оказаться в совершенно незнакомом месте? Ей хотелось сбежать, спасти ребенка, вывернуться, скрыться. А лестнице как не было конца, так и не предвиделось. Этаж все так же тянулся за этажом. Женщина уже задыхалась, держась за живот, и шла очень медленно, когда услышала на несколько этажей выше себя шаги. Они были уверенными и звонкими, словно какая-то женщина бодро шагает на каблуках. Галя остановилась, решила перевести дух, отдышаться и подождать того, кто идет. Ее не пугала перспектива столкнуться с чем-то страшным и неведомым. Тогда, по ее словам, она просто обрадовалась, что кто-то еще живой есть в этом жутком месте. Что можно спросить дорогу или просто пристроиться "в хвост" и выбраться.

Спускавшимся человеком действительно оказалась женщина на каблуках. Вернее, молодая девушка лет на пять старше самой Гали в строгом пиджаке и юбке до колен. Лицо Галине показалось смутно знакомым. Еще ей запомнилась странная полоска белой кожи на горле девушки. Когда она поравнялась с Галей, то просто окинула ее долгим взглядом и молча продолжила спускаться. Галина, как и хотела, увязалась за ней. Попыталась заговорить с незнакомкой, узнать у нее, куда идти, но та ее проигнорировала. Правда, идти стала чуть медленнее, словно давала возможность глубоко беременной спутнице следовать за собой, не торопясь.

Буквально через несколько лестничных пролетов они, наконец-то, добрались до первого этажа. Заканчивалась лестница очень темным коридором и массивной двустворчатой железной дверью. Девушка подошла к самой двери, взялась за ручку и, оглянувшись на уже обрадованную и измотанную Галку, сказала: "А с девочкой тебе не сюда. Вернись на три этажа выше и пройди по коридору. Тебе туда" - и вышла.

Галя, не понимая почему, но понимая, что речь шла о ее дочке, безропотно поднялась на три этажа вверх, хотя ее и грыз страх, что двери не будет или она окажется закрытой, а начни она снова спускаться вниз - и опять "застрянет" на бесконечной лестнице. Она действительно нашла дверь там, где ей сказали, и вышла.

Очнулась Галка в больнице. Оказалось, что она долго была без сознания. Сначала у девушки чуть не случилась истерика, так как живот ее был плоским - она потеряла ребенка. Но ее успокоили - ребенок жив, хотя и в реанимации. Они обе - и она, и ее дочка - выжили и поправились. Было много больниц, капельниц, уколов, слез, проблем, и нервов, и осложнений, но с обеими в итоге было все в порядке.

Никто точно так и не знает, от чего это случилось - то ли от того, что она споткнулась и упала, и у нее начались преждевременные роды; то ли, наоборот, от того, что у нее начались роды, она потеряла сознание и упала. Но факт остался фактом - на третьем этаже в подъезде своего дома она потеряла сознание, соседка-пенсионерка, услышав звук падения и узнав Галку, вызвала скорую помощь. Девушку увезли, спасти успели обеих: и мать, и младенца.

Но самое странное в этой истории выяснилось позднее. Прошло какое-то время, Галка уже была с ребенком дома, и к ней потянулась вереница подруг. Пришла и Маша, одна из самых близких, и Галка в числе прочего из пережитого ужаса рассказала ей историю с лестницей и девушкой в костюме. Маша сначала удивилась, потом насторожилась и попросила уточнить, как незнакомка выглядела.

Услышав более точное описание, Машка начала рыдать. Оказалось, в тот же день, когда упала Галя, только на несколько часов раньше у подруги умерла двоюродная сестра Ира. Тоже в подъезде своего дома. Ее задушил отец ее будущего ребенка, не желавший брать на себя ответственность. Он уже был женат на весьма обеспеченной мадам, старше себя на десять лет, и знал, что ребенок на стороне - конец его обеспеченной легкой жизни. Мужик хотел аборта (срок еще был маленьким), но Ирина была полна решимости родить и воспитать, даже без его поддержки. Ира всегда выходила из дома очень рано, в пять утра, и он просто подкараулил ее этажом выше, подбежал сзади и, набросив веревку на шею, удушил. Естественно, его быстро нашли и посадили.

О смерти Иры Галке никто не рассказывал - не хотели волновать молодую мать после недавних потрясений. Да и с Галиной Ирина встречалась всего несколько раз на праздниках Маши - пару раз на днях рождения, один раз в Новый год. Они нашли фото Иры в альбомах с праздничными фото - это действительно была она, женщина в сером костюме. Поэтому-то Галке и показалось знакомым ее лицо...

Галина до сих пор ставит свечки при случае за упокой Ириной души в храме и молится, хотя и не особенно набожна. Просто она искренне верит, что не посоветуй Ира ей выйти в другую дверь - и Галка бы вышла в дверь мертвых... Вряд ли тогда они бы с дочкой выжили. Или до сих пор бы скитались по той жуткой лестнице.

P.S. Так как я принадлежу к сильной половине человечества, и своих детей у меня пока нет, то некоторые детали, касающиеся беременности, возможно, искажены. Прошу простить меня за эти неточности, я пытался уточнить везде, где мог, но что-то так и осталась недоступным для моего понимания.

На прошлой работе познакомился с одним парнем. Зовут его Алексей. Работал он системным администратором, что обусловило его запредельную меланхоличность. Тем более я был удивлен, когда он пригласил меня к себе домой. Я принял его предложение.

Мы приехали к нему домой. Его жена приготовила пирог, и мы начали разговаривать на тему грядущего летнего отдыха. Они включили видеозапись своего отдыха в Египте. Мы весело пообщались. И вот, уже за чашкой чая, под завершение вечера, Алексей мне и рассказал эту историю.

Когда-то давно, еще юношей он увлекся мистикой. Многие из его друзей стали сатанистами. Конечно же, их увлечение этой дрянью выражалось исключительно в ношении соответствующей символики и прослушиванием мозгодробительной музыки. Однако один из его приятелей со всей серьезностью отнесся к культу князя тьмы. Стал даже участвовать в каких-то ритуалах и мессах с такими же неофитами. Лехе он сказал, что с другими новообращенными по поручению одного из магистров (или как их там) совершил жертвоприношение какого-то животного. Рассказал ему отвратительные подробности этого действа. Само собой, что Алексей и другие ребята начали побаиваться своего некогда близкого друга. И вот, по прошествии двух лет, когда Леха и его друзья, выбросив из головы всю эту чушь, перестали вставлять в глаза страшные линзы и ничего тяжелее «Руки Вверх» уже не слушали, они встретили на улице того парня. Его вид их ужаснул. Длинные сальные патлы вкупе с кошачьими линзами придавали ему вид дикаря. Да и без линз его взгляд был не лучше. Алексей мне сказал, что никогда не видел таких страшных злобных глаз. Они так и пылали ненавистью.

Между ними завязался разговор. Как-то неудобно было бывшего приятеля спроваживать. Тот им, будто гордясь собой, заявил, что достиг высокого уровня посвящения. Ребята посоветовали ему выбросить всю эту ахинею из головы, но когда он бросил на них преисполненный гнева и злобы взгляд, все разом замолчали. Молчание продолжалось несколько секунд. Затем дьяволопоклонник произнес: «Не желаете проверить на деле мою «ахинею»? Или ссыте? Я недавно на одном из блошиных рынков приобрел книгу, о которой многие могут лишь только мечтать. Очень сильная книга». Парни напряглись. Их бывший приятель сказал, что этой ночью, у себя на квартире планирует вызвать одного из ближайших сподвижников Люцифера – Белиала. Пояснил, что он достиг достаточного уровня для общения с такой могущественной сущностью. И предложил им присутствовать на свой страх и риск во время сеанса. Парни естественно отказались, боясь своего свихнувшегося на черной магии бывшего приятеля. После этой неприятной беседы все разошлись. Уже дома парням стало плохо. Создалось впечатление, что из них выкачали все силы.

Через пару дней один из друзей Алексея набрал номер того сатаниста. Когда-то давно он ему что-то одалживал и хотел это забрать. На телефонный звонок никто не ответил. Тогда тот парень попросил Алексея сходить с ним к чернокнижнику. Жил он не далеко от их двора и потому через десять минут они стояли перед его дверью. На звонок в дверь никто не отвечал. Ребята решили, что психа нет дома и собирались уходить, но Алексей случайно задел дверную ручку и дверь приоткрылась. Им внос ударил невыносимый запах серы. Заткнув нос они вошли в квартиру. В коридоре зависла густая дымка. Дышать было просто не чем. Пришлось оставить дверь открытой. Они вошли в ближнюю комнату, но там никого не было. Оставалась вторая комната. Открыв ее, Алексей увидел стол. На нем лежала спиритическая доска и кожаная книга. Оба предмета были залиты воском. Свечи стояли кругом - на столе, подоконниках и даже на полу. Приходилось сильно прищуриваться, поскольку в этой комнате вообще сложно было что-либо заметить. Густой смердящий дым застилал все вокруг. Лишь приблизившись к столу, они увидели своего бывшего друга. Поначалу ребята подумали, что на полу лежит кто-то другой. До такой степени он был неузнаваем. Его некогда молодое лицо было испещрено морщинками, а длинные патлы стали седыми как у старика. Глаза были широко раскрыты и стеклянным взглядом уставились в потолок. Зрачки не реагировали на свет. Как признался Алексей, он и не предполагал, что рот так можно широко раскрыть. Лицо искривила судорога, а рот был неестественно раскрыт. Руки со скрюченными пальцами лежали на груди.

Парни выскочили из страшной квартиры и вызвали скорую помощь. Через пятнадцать минут машина с фельдшерами припарковалась возле подъезда. Врачи вынесли тело из квартиры. Через каждую минуту они откашливались и сетовали на невыносимую вонь. К счастью парень был жив, но ему требовалась срочная госпитализация. Диагноз был поставлен очевидный – психологический шок. Челюсть пришлось корректировать – она была вывихнута вследствие крика. Позже паренек был помещен в психиатрическую больницу. Он стал кататоником и никогда больше не произносил ни слова и даже не шевелился. Одним словом превратился в овощ. Так как родственников у него не было, поскольку он бывший детдомовец, наше государство взяло его на иждивение. Врачи сразу сказали, что вывести его из этого анабиозного состояния практически невозможно. Кататоническая шизофрения неизлечима. Остается лишь его переворачивать и массажировать, дабы пролежни не вызвали гангрены.

Вот такая история. И произойти она может лишь с теми, кто сам занимается чертовщиной. Так что будьте добрее как к окружающим, так и к самим себе.

Отличная история!

Странный случай в армии.

Здравствуйте! Меня зовут Николай. Хочу поделиться с вами историей, которая произошла со мной много лет назад, во время службы в армии. Было это в 1995 году. Тогда меня из-за конфликта с прапорщиком перевели в другую воинскую часть. Притом, из Мурманска перебросили аж на север Сибири, в воинскую часть, расположенную в Кайеркане, тогда ещё отдельном городе - теперь это один из районов Норильска. На момент перевода я уже считался «черпаком», то есть отслужил ровно год. Новая рота оказалась довольно приветливой, особых конфликтов не возникало, а узнав мою историю, сослуживцы отнеслись ко мне даже с уважением за твёрдость позиции, однако речь не об этом. Всё было по уставу: подъём, обед, стрельбище. Жизнь мне стало осложнять только то обстоятельство, что новая часть, в отличие от предыдущей, располагалась в глухой местности. До города было километров двадцать, а то и больше, на запад. К северу от части, ещё километрах в десяти, располагался старый, но ещё действующий карьер. Зачастую нас гоняли туда для мелких подсобных работ. Во все остальные стороны от места моей службы тянулась необъятная сибирская тайга. Из рассказов сослуживцев я узнал, что в Советские времена здесь проводились ядерные испытания, и было произведено несколько подземных атомных взрывов.

По своей гражданской профессии я ветеринар, поэтому меня очень скоро пристроили в кинологический отряд. Собак было немного, около десятка, все немецкие овчарки, и нужны они были, как поясняли офицеры на бесчисленных инструктажах, чтобы быстро находить человека в лесу. Мне досталась годовалая сука по незамысловатой кличке Тайга, совершенно не обученная поисковому делу, да ещё и со сложным характером. На первой же нашей совместной тренировке, к концу, она сильно разнервничалась, и, впав в беспокойство, стала метаться и рваться с поводка. На мои малоопытные попытки её успокоить, Тайга отреагировала агрессивно, вцепившись зубами мне в ладонь, и едва не прокусив её насквозь. На собаку быстро нацепили намордник и загнали в питомник, меня направили в лазарет. В целом ситуация штатная и контролируемая, пара швов, три пузырька зелёнки - и инцидент исчерпан. Однако на деле выходило иначе. Оказалось, что Тайга уже проявляла агрессию к другим солдатам, и плохо поддавалась дрессуре. Поэтому случай со мной лишь подтвердил опасения командира части, и он решил избавиться от собаки. На первых же учениях, он приказал просто пристрелить её. Узнав об этом, я возмутился до крайней степени! Как же так? Мне дали всего один шанс, при этом, не проинформировав заранее о сложностях с животным. Собаку мне было очень жаль, плюс, во мне взыграла профессиональная гордость, и я помчался прямиком к командиру. Добившись приема, я начал было упрашивать его дать мне ещё раз попробовать поработать с Тайгой, и к своему удивлению не встретил особого противления.

- Хочешь ещё попробовать? Валяй, действуй! - сказал командир, пожав плечами, - Если и на этот раз не получится, тогда точно утилизировать придётся. Мне лишние показатели травмированных солдат не нужны.

К делу я приступил немедленно, для начала навестив Тайгу в питомнике. Когда она меня увидела, да ещё и с угощением, то виновато прижала уши, и со страхом смотрела на меня снизу вверх раскаивающимся взглядом. Однако угощение приняла. Теперь, владея ситуацией, я стал постепенно находить подход к строптивой овчарке, используя свои профессиональные знания. Контакт нам удалось наладить спустя два долгих месяца, после чего Тайгу снова допустили до тренировок, и дела у нас пошли в гору. Довольно скоро мы вышли в лидеры, собака оказалась очень умной и способной, на раз находила спрятанные вещи, обезвреживала подставных уголовников, демонстрируя весьма неплохие показатели. Оправдывая свою кличку, Тайга очень хорошо проявила себя в поиске на местности. Самый слабый запах не мог укрыться от её носа даже в наиболее трудных участках леса. Так и стали мы служить вместе. Дембель, до которого оставалось ещё полгода, стал представляться мне не настолько уж желанным, ведь он означал, что мне придётся оставить Тайгу, и уехать домой. За успехи в работе с животными мне была объявлена благодарность.

И вот, спустя какое-то время, точно уже не помню, произошел со мной странный случай. Случилось всё в середине августа. Как-то раз погнали нас на карьер, песочку для полковника набрать, привезли на машине, выгрузили. День был летний, ясный, но не жаркий, какие часто бывают в Сибири. Стали мы самосвал песком загружать, лопат совковых в то время на всех в достатке было, не то, что автоматов, так что дело быстро продвигалось. А покуда мы работали, офицеры и сторожа карьера что-то активно обсуждали, смеялись. Ну, мы вопросов не задавали - и так всё понятно. В общем, загрузились мы и назад в часть поехали, прибыли на место часам уже к четырем дня. Далее день пошёл как обычно, поужинали, затем настало свободное время. Примерно за час до отбоя, около десяти вечера, на свою беду выхожу я из казармы, воздухом значит подышать, на звёздное небо полюбоваться - стемнело недавно, небо ясное, без единого облачка. И тут мне навстречу бежит хорошо подвыпивший старший лейтенант по фамилии Царёв.

- Срочно! - орёт он, и хватает меня за грудки. - Срочно беги к карьеру! Я в сторожке у них свой табельный забыл!
Я сначала онемел от неожиданности, даже не знаю, что и сказать, стою как вкопанный. А он орать продолжает уже и на мат переходить стал.
- Можно, - говорю, - мне хоть напарника выделить, тёмное время суток, всё-таки.

И тут из штаба выходит командир части, тот и вовсе еле на ногах держится. Остановился у крыльца метрах в трёхсот от нас, и кричит:

«Рядовой! Исполнять приказ старшего лейтенанта Царёва! Отлучку в тёмное время суток санкционирую!»

Схватил меня Царёв за шиворот и в сторону КПП толкнул. Ну что же делать? "Десять километров, конечно, далековато, но по дороге и быстрым темпом часа полтора в одну сторону, если за три обернусь, так ещё и выспаться успею", - подумал я и направился к КПП.

Просёлочная дорога, проходящая между карьером и частью, была извилистой и ухабистой, тем не менее, шел я довольно быстро. Как только достаточно далеко отошёл от части, бодрость духа стала меня быстро покидать. Страшновато оказаться одному в глухом лесу ночью. Мрачная давящая атмосфера окружает такую ситуацию. От леса начинает исходить ощущение скрытой угрозы. Моментально я припомнил все солдатские страшилки нашей части о том, что люди в тайге пропадают бесследно, о радиации и прочем.

По субъективному ощущению я прошёл уже достаточно далеко, и вот-вот должен был добраться до поворота на право, ведущего к карьеру. Поэтому я стал жаться к краю дороги, и вдруг увидел слабый жёлтый свет, проникающий из-за деревьев, со стороны, где предположительно располагался карьер. «Ну, наконец-то!», - с облегчением подумал я, вспоминая огромные прожектора, которые мы там видели днём, когда грузили песок. Ночью сторожа освещали карьер мощными прожекторами, чтобы осматривать весь его периметр. Решив срезать, я направился к свету через лес. По дороге, от поворота до карьера, должно было быть километра два, а напрямую и того меньше. Пройдя достаточно далеко вглубь тайги, я осознал, что прошёл уже более двух километров, но так и не вышел к своей цели. Свет же светил ярко, и продолжал мерцать из-за деревьев. Мне стало жутко, липкий страх неизведанного подступил к горлу, сердце забилось сильнее. Решил пойти диагонально, относительно дороги и предполагаемого источника света. Так продолжалось ещё какое-то время, сейчас сложно определить, свет стал явно сильнее. Очень скоро мне стало казаться, что это вовсе не прожектора, поскольку стало заметно, что свечение из-за деревьев не было однородным, и со временем немного меняло цвет, то на белый, то на голубой. Остановившись, я стал вглядываться, пытаясь определить природу этого загадочного света. Тут в поле моего зрения попали небольшие огоньки, двигающиеся где-то в районе источника света, они качались вверх-вниз, и явно приближались. Заворожённый этим экзотическим зрелищем, не отрывая взора, взволнованный, я судорожно соображал, пытаясь найти разумное объяснение наблюдаемому феномену. Возможно, это сторожа с фонарями прочёсывают местность. Как-то инстинктивно я спрятался за сосну и отвёл взгляд. Свечение продолжалось, но мерцание огоньков уменьшилось. Медленно я стал выглядывать из-за дерева, несколько секунд фонарей не было видно, затем они появились, как-то странно подёргиваясь из стороны в сторону, но тут же выровнялись и вновь стали, качаясь, медленно приближаться. Отвернувшись, я уже не знал, что делать. Паника нарастала, мысли хаотично метались и всё более спутывались. Свечение вновь успокоилось. Ещё не до конца осознав ситуацию, я снова высунул голову, так же быстро фонари настроились на меня и продолжали движение в мою сторону. «Они реагируют на взгляд!» - пронеслось у меня в голове, заставив резко отвернуться.

Не знаю, сколько я просидел за деревом, не высовываясь в сторону света - может час или того больше. Все оставалось по-прежнему, свет мерцал, не усиливаясь и не уменьшаясь. Наконец, у меня возник план действий. Я решил, не оглядываясь, возвращаться к дороге. Аккуратно встав, стараясь производить как можно меньше шума, я стал двигаться по направлению к дороге. Вскоре мне стало казаться, что просвет дороги уже виден впереди, это вызвало у меня некоторое облегчение, и непонятно по какой причине, я оглянулся.

То, что я увидел у себя за спиной, было крайне непонятно и сюрреалистично. Большой источник света оставался на месте, также далеко, но буквально в нескольких метрах от меня находилось нечто непонятное. Это напоминало раскалённый до красна металлический шар, с отростками или антеннами по всей поверхности сферы. Цвет шара был скорее светло-жёлтыми и очень ярким. Диаметр был чуть меньше метра, отростки были толстыми относительно объекта, а сам он вовсе не качался вверх-вниз в воздухе, а катился в моём направлении по земле, оставляя этими своеобразными шипами характерные следы на земле. Отдалённо он напоминал подводную мину времен Второй мировой войны. Шар казался металлическим и в то же время глянцево-блестящим. Свою реакцию я помню смутно, вроде бы я закричал, мысли спутались окончательно, а шар продолжал подкатываться ко мне. На этом мои воспоминания обрываются…

Очнулся я в уже городской больнице, и всё нижеизложенное знаю со слов сослуживцев и врачей. Той ночью я так и не вернулся, и ближе к утру всю часть подняли по тревоге. Солдат отправили прочёсывать лес между карьером и частью, а офицеры немедленно выехали к сторожам. Забрав забытое табельное оружие, офицеры выяснили, что никакой рядовой ночью не приходил к карьеру, и вообще ничего необычного они в ту ночь не заметили. Лес прочёсывали до самого вечера, квадрат за квадратом, но всё безрезультатно. Командиру части пришлось дать сигнал высшему руководству. Меня объявили дезертиром и начали масштабные поиски по периметру. К концу второго дня поисков, были сделаны первые находки. В сорока километрах к югу от расположения части, то есть в противоположной стороне от карьера, собаки взяли след, и нашли мою одежду. Картина выглядела очень странно. Детали моей формы лежали цепочкой, на равном расстоянии друг от друга, начиная с кителя и заканчивая трусами. Пуговицы в большинстве своём были оторваны. Создавалось впечатление, что я перемещался, постепенно раздеваясь, будто бы пытался отмечать пройденный путь. Одежда, в большинстве своём, была изодрана, со следами крови. Однако меня найти все же не удавалось. Как стало темнеть, солдатам поступил приказ возвращаться в лагерь до утра. И лишь моя верная Тайга не собиралась заканчивать поиски, она продолжала стремиться вперёд. Ведомая опытным поисковиком, она буквально рвалась с поводка, и когда тот попытался её развернуть и направиться к поисковому лагерю на ночлег, овчарка бросилась на него, заставив выпустить поводок из рук, после чего рванула вглубь леса. И всё же, её никто не решился преследовать ночью. Наутро группы поисковиков устремились по следу собаки, и уже через несколько километров обнаружили её. Тайга лежала рядом со мной, свернувшись у моей груди. Я лежал на боку абсолютно голый, с исцарапанными руками и ногами, лицо было в крови, на теле у меня не было ни единого волоса, ни бровей, ни ресниц, ни какого-либо другого естественного волосяного покрова. Однако, к удивлению поисковиков, у меня прощупывался слабенький пульс. Как я за двое суток, без еды и воды, преодолел по густой тайге более пятидесяти километров, осталось не прояснённым. Меня оперативно транспортировали в город, где было диагностировано переохлаждение. Причина, по которой я лишился всех волос, также осталась загадкой, тест на радиацию ничего не выявил, других признаков лучевой болезни также не было установлено. Как пояснил впоследствии врач, если бы не собака, согревавшая меня своим телом всю ночь, до утра я бы не дожил.

Выдать меня за дезертира так и не удалось. Как только информация просочилась в командование, там сразу же инициировали опрос дежуривших в ту ночь на КПП солдат, которых ещё не успели запугать командир части с лейтенантом Царёвым. Затем допросили сторожей карьера, которые к тому времени припомнили странное зарево, виденное ими указанной ночью над лесом. Кто-то из командования допрашивал и меня, после того как я пришёл в сознание. Это был пожилой полковник, не упомню сейчас его фамилию, ему я впервые подробно рассказал всё, что помнил, в деталях. Он внимательно меня выслушал, что-то записывая у себя в блокноте, потом велел мне не волноваться, сказал, что подозрения в дезертирстве с меня сняты, а историю эту мне лучше позабыть. И вправду, по результатам служебного расследования я был полностью оправдан, а командира части и лейтенанта понизили в званиях и перевели в другие регионы. Как мне рассказали позднее, местный генерал давно искал повод избавиться от этого командира части. Пролежав в больнице около трёх недель, я был выписан и демобилизован досрочно, по состоянию здоровья, так как перенес воспаление лёгких. Однако после всего случившегося я не мог не попытать счастья. Моей обязанностью было попробовать забрать Тайгу с собой. С трудом добившись пропуска в часть и приёма у нового начальника, я объяснил ему ситуацию, о которой он и без того слышал, и стал просить отдать или продать мне собаку. Новый начальник, внушительных размеров подполковник, с хитрыми бегающими глазами, долго расспрашивал меня о событиях в лесу. После того, как он вытянул из меня все детали, долго качал головой, затем пояснил, что Тайга к себе никого не подпускает, и вообще, по-видимому, может работать только со мной. В связи с этим он и разрешает мне забрать овчарку!

Сейчас ей уже больше двадцати лет, и она до сих пор не потеряла хватки, больших трудов стоит удерживать её на поводке, когда она видит конкурентку из соседнего подъезда или бродячего вороватого кота. Один из её внуков даже отметился призовым местом на выставке. Когда я пишу эти строки, верная Тайга лежит у моих ног.

После службы я редко вспоминал о произошедшем со мной случае. Волосы у меня быстро отросли, и помимо переохлаждения и его последствий, никаких иных проблем со здоровьем у меня не проявилось. Вскоре я женился и зажил обычной жизнью. Когда я рассказал жене эту историю, она очень заинтересовалась, и даже уговорила меня на сеанс гипноза. Изначально я был категорически против, но потом все же решился, хотя и с очень большим трудом. На самом деле, страх вспомнить что-либо перекрывал всякое любопытство. На сеансе странная женщина-гипнотизёр просила меня расслабиться, закрыть глаза, и слушать только её голос. Выполнив все её указания, я мысленно вернулся к последней точке моих воспоминаний, явственно вспомнил тот загадочный объект, подкатывающийся ко мне. Однако дальше ничего не происходило, как ни старалась дама-гипнотизер, задавая мне различные вопросы, ни на один из них я так и не смог ответить. После многих вопросов, оставшихся без ответа, она прекратила сеанс, пояснив, что у меня очень низкая гипнабельность, и помочь мне она не может. С тех пор я больше не обращался ни к каким «специалистам».

И всё же, иногда я думаю о том, что же произошло со мной там, в лесу? Пытаюсь вспоминать, и пророй мне кажется, что вот-вот я вспомню что-то. Приходят какие-то отрывочные образы, мне кажется, я помню стены, не кирпичные, а скорее каменные, похожие на стены средневековых замков, камни в этих стенах большие, очень ровные, как шлакоблоки, цвета базальта. Кажется, я находился в помещении с такими стенами… Но сам я уже не уверен, воспоминания ли это, или просто выдуманные мной образы, которыми разум пытается заполнить ту зияющую пустоту, которая так и остается незаполненной.