Гостили мы с подругой в одном удивительном городе, мистической столице. Друзья съехали на все лето на дачу, отдав нам ключи от квартиры. Из деликатности мы заняли только одну комнату, о чем обе в душе жалели: слишком большая разница в биоритмах. Я от природы сова, при этом человек свободной профессии. Мне бы лечь попозже, встать - не раньше полудня. А вот подружка привыкла к нормированному рабочему дню. Часам к девяти высыпалась, начинала топать, как ёжик, хлопать дверями, греметь посудой - вроде нечаянно, но на самом деле будила меня, потому что одна скучала. Ну, оно, может, и к лучшему, раньше вставали - больше успевали.

Время тогда было такое, расцвет уличной торговли. Ларьки, лотки и раскладные столики со всем-чем-угодно стояли повсюду, у каждой остановки. Нас в основном интересовали псевдоэтнические побрякушки, аудиозаписи и книги. Вот о книжном лотке у метро и пойдет речь. Отличный ассортимент, наряду с бабскими романами и проходными детективами, много серьезных изданий. А еще очень интеллигентные продавцы. Два молодых человека, знающих толк в хорошей литературе. Мы частенько у них что-нибудь покупали, ну и перекидывались парой слов.

В одно прекрасное утро, отправляясь в город, завернули к книготорговцам. Покопались в новых поступлениях и увидели ее, книгу, о которой давно мечтали. Она была очень дорогой, даже на условиях покупки в складчину это чудо полиграфии пробило бы брешь в наших небогатых бюджетах. Повертели ее в руках, вздохнули, положили на место и поехали по делам.

А дела сложились как нельзя лучше. Настолько хорошо, что появилась возможность купить желаемое. На обратном пути мы направились к лотку. Продавцы явно заметили нас издали, один быстро схватил что-то со стола и бросил в стоящую под столом сумку. Ну, сбросил и сбросил, мало ли... На вопрос о книге нам ответили, что, к сожалению, продана. Но завтра будет еще одна. И, если мы придем к концу их смены, к 2 часам, то нам книгу продадут. Мы - девочки взрослые, все поняли правильно. Знакомства мы не коллекционировали, но, с другой стороны, прогулка по чудесным старинным улочкам ни к чему не обязывает... Пока шли к дому, подружка меня поддразнивала, рассуждая, успею ли я к 14-00 проснуться и собраться.

Остаток вечера выдался скучным. Разговоры не клеились, книги не читались, музыка не слушалась. Решили лечь пораньше, что для меня вообще сродни подвигу. Боялась, что не засну, буду долго ворочаться, но только голова коснулась подушки, отключилась. Не заснула, а именно отключилась, резко.

С этого момента началось то, что описать словами мне будет довольно сложно: запас словарный бедноват, не владею я художественным словом... Но попробую. Свое состояние я определила как "выход в эфир", причем определение придумала не сама, оно как бы всплыло в сознании, как подсказка. Визуально эфир представлял бесконечное пространство глубокого черного цвета, наполненное мириадами точек-звезд. Похоже на космос, да. Видеоряд сопровождался звуками. Ничто, слышанное мною в жизни, не сравнилось бы со сном. Чистейший, стерильный фон, без малейших шумовых примесей. В этой хрустальной абсолютной тишине возникали обрывки музыки, разговоров - как если бы кто-то искал нужную радиоволну, крутя ручку настройки.

Эти звуки тоже имели такую недостижимую чистоту и объемность, что будь я звукооператором, проснувшись, затосковала бы навеки.

Сон пугал. Усилием воли очнулась. Темно, на соседней кровати посапывает подружка, за окном - обыденная ночная жизнь большого города. Успокоившись, закрыла глаза... и опять была вброшена в "эфир". Но предназначенная мне "радиопередача" заканчивалась, и я услышала только конец фразы, два последних слова.

Как описать голос? Во-первых, он был мужским. Во-вторых, старческим. В-третьих, говорил этот некто с царственными, повелительными интонациями. И еще он был разгневан. Итак, я услышала только два слова повеления, и слова эти были: "СПАТЬ ДОЛГО!".

Абсолютно обессиленная, раздавленная ощущением ничтожности перед чем-то непознаваемым, я заснула. Просто заснула. Крепко и без сновидений. Проснулась без посторонней помощи. Еле растолкала жаворонка-подружку. Мы посмотрели на часы и не поверили глазам. Позвонили в службу точного времени - часы не врали. Четыре дня. 16:00.

Никакого объяснения мы не находили. Из обычного режима не выбивались, недосыпа не накопили. Ели-пили только дома, то же, что и вчера - то есть, никаких несанкционированных веществ. Подумали-подумали, да и постановили, что где-то нас не должно было быть, и нас туда не допустили. Почему, а главное, кто - не нашего ума дело. Даже думать на тему, кому принадлежал таинственный голос, было жутковато. Книготорговцев мы, не сговариваясь, избегали и к метро ходили кружным путем. Не то чтобы боялись, просто чувствовали какую-то неловкость.

А книгу потом каждая купила, в более бюджетном издании. Ничего в ней сверхъестественного нет, просто научно-историческое исследование.

История опять же не из первых уст. Рассказал один хороший приятель, а ему, в свою очередь, знакомый молодой человек, владелец автосервиса, где мой друг регулярно чинит свою «ласточку»…

Я вырос в детском доме. От нашей старожилки, нянечки тети Даши, однажды узнал, что меня, младенцем нескольких дней от роду, нашли на местном вокзале. Очевидно, мать меня там оставила, а сама скрылась в неизвестном направлении. При мне не было ни каких-либо документов, ни даже записки. Фамилию дали в детдоме, наверное, первую попавшуюся, а имя – говорят, в честь врача, спасшего меня от сильнейшего воспаления легких, которое я подхватил, пролежав несколько часов зимой в зале ожидания. Ну да ладно, это все лирика…

О нелегкой сиротской доле рассказывать не хочу. Кто был на моем месте, тот сам все знает, а кто не был – тому, я думаю, и знать не надо. Расскажу только про один факт из своего детства – про сон. В нем, собственно, не было бы ничего особенного, если б он с завидным постоянством не повторялся. Иногда раз в месяц, порой – раз в полгода.

Начинался он всегда одинаково. Я стоял возле какого-то деревенского дома, на вид довольно симпатичного, окрашенного в приятный зеленый цвет. Стоял и просто смотрел. Не знаю почему, но мне хотелось запомнить каждый нюанс, каждую досочку в этом доме. До сих пор в деталях могу описать резные наличники, лесенку из пяти ступеней, ведущую к входной двери, с такими же резными перилами, скамейку под окнами. Но самой необычной деталью был забор. На нем, состоящем из плотно прилегающих друг к другу досок, был нарисован большой Чебурашка. Да-да, тот самый Чебурашка из всем известного мультика! Нарисован он был красиво, яркими красками – сразу было видно, что тут поработал художник…

А еще в моем сне иногда появлялась она. Молодая девушка, максимум лет двадцати, стояла за тем самым забором, ласково смотрела на меня и улыбалась. Она была там не всегда, а если и была, то молчала и никогда не двигалась со своего места.

Я ни разу в жизни не видел этого дома наяву, я не знал ту девушку и даже предположить не мог, кто она такая. Но, просыпаясь после этого сна, я ощущал в душе что-то приятное и теплое. Чувствовал, что побывал в каком-то родном, любимом мною месте. Как любой сирота, я мечтал о доме, и в моих мечтах этот дом выглядел именно так. А та улыбчивая девушка представлялась мне попеременно то в роли мамы, то тети, то любимой старшей сестры.

Еще всякий раз утром я ругал себя за то, что не зашел в тот дом или хотя бы за калитку. Но во сне мне отчего-то никогда не приходило это в голову.

Шло время, я взрослел. И вот однажды мой любимый, мой всегда такой долгожданный сон вдруг взял и перестал мне сниться. Прекратил и все тут. Мне было тогда лет пятнадцать-шестнадцать, и первое время я никак не мог взять в толк, куда же он так неожиданно подевался. Перед сном старался представлять себе полюбившуюся картину, только это не помогало…

Пролетело еще несколько лет. Я выпустился из детского дома, отучился в техникуме, затем устроился на работу в автосервис и поступил на заочку в институт. В общем, слава Богу, преодолел все трудности последетдомовской жизни, не спился и не сел, как, к сожалению, многие мои товарищи, и даже выбился в какие-никакие люди. Через год автосервисного труда мы с приятелем решили работать на себя и, арендовав небольшой гараж, потихоньку начали чинить там машинки. Не могу сказать, что стали ах какими крупными бизнесменами, но клиентура имелась, денежки водились.

В 23 года я женился на любимой девушке. А месяца через два после нашей свадьбы у моей супруги умерла бабушка, оставив ей в наследство небольшой домик в пригородном поселке. Мы переехали туда и с энтузиазмом принялись за ремонт.

Однажды вечером, решив немного отдохнуть от строительно-оклеично-малярных дел, я пошел гулять по поселку. Шатался по улочкам, рассматривал дома, и тут… Мое внимание привлек заброшенный дом. Я не сразу понял, почему это явно бесхозное сооружение, покрытое облупившейся от времени зеленой краской, так приковало к себе мой взгляд, и только через некоторое время меня осенило: это же тот самый дом… дом из моего сна!

Ну да, точно, я уже видел эти наличники, эти перила, эту скамейку в саду. Только тогда перила не были покосившимися, лавочка – заросшей травой, а наличники – серыми и мрачными. Тут как тут был и Чебурашка. Предприимчивый народ давно уже разобрал забор на доски, а вот ушастого, видимо, из эстетических соображений, не тронул. Тот, конечно, существенно потускнел, но все еще был отчетливо виден.
Я стоял как вкопанный и не понимал: то ли я неожиданно спятил, то ли это действительно тот самый дом… Но как? В этом поселке я впервые побывал, когда два года назад приехал знакомиться с бабушкой своей ненаглядной невесты. В детстве я тут не был, это однозначно!
О том, что это за дом и кто его хозяева, я решил осведомиться у самой всезнающей из имеющихся у нас соседок.

- Как не помнить… помню, конечно! – с гордостью заявила баба Поля. – Это Арсения Петровича дом, художника. А хозяин… Да Бог его знает, кто там теперь хозяин, померли все: и он, и жена, и дочка…
- Как так?
- А вот так. Ой, да там такая история была – ужас! Дочь у Арсения была, Ира. Уж очень он любил ее, баловал всячески. Вот и Чебурашку этого на заборе для нее нарисовал, очень, говорят, она этот мультик любила.

Жена у него, Вера Львовна, строгая была, она Ирку, наоборот, в черном теле держала. Петрович-то молодым совсем помер, сорок два года всего ему было. И стали Верка с дочерью жить и вовсе как кошка с собакой. Соседи рассказывали, что дня у них без ругани и слез не проходило.

Ну, а потом вот что случилось. Встречалась Ирина с парнем. Ну, встречалась и встречалась, ходили все за ручку, а потом глядь – девка-то с пузом. Ей тогда лет шестнадцать было, не больше. Ухажер испарился куда-то, а Вера дочери так прямо и заявила: делай, дескать, что хочешь, но ублюдок мне твой не нужен.

После этого Ирка куда-то пропала. А через несколько месяцев вернулась, уже без живота, но и без ребенка. Осталась дома. Только от всего этого она, похоже, так и не оправилась. Пить начала, гулять со всеми подряд, а года через два погибла, машиной ее задавило. Верка после этого тоже долго не прожила. Померла в том же году. Сердце, кажется…

Я поспрашивал бабу Полю о том, когда именно все это произошло. Несмотря на преклонный возраст, склерозом соседка отнюдь не страдала. Оказалось, что Ирина сбежала из дома где-то за полтора-два месяца до моего появления, будучи на большом сроке беременности…
В общем, нашел на местном кладбище могилку Иры (не без помощи все той же бабы Поли, конечно же). Увы, на стареньком памятнике не оказалось портрета, поэтому узнать, она ли приходила ко мне в снах, не удалось. Но все равно могилу я облагородил, поставил новый крест, оградку. Теперь прихожу туда как к родному человеку. Ну, и о предполагаемых бабке с дедом тоже не забываю. В дом тот, каюсь, залезал пару раз через окно в надежде найти фотографии или хоть что-то от прежних хозяев. Ничего интересного не нашел.

Вот такая история. Кто-то назовет ее бредом, кто-то – выдумкой сироты-детдомовца, пытающегося хотя бы таким странным способом обрести мать . Что ж, решать вам…

Змеиная казнь

История эта произошла с моим дедушкой незадолго до революции, когда ему было около семи лет. Дедушки моего давно уже нет на свете. Он был замечательным человеком, военным врачом, прошёл всю войну и закончил её в звании полковника медицинской службы. Жил он тогда с родителями в Белгороде, и решили они сына отправить на лето в деревню под Белгородом, погостить у своего зажиточного родственника.

Договорились с извозчиком, который посадил мальчика рядом с собой, получил от родителей деньги, и отправились они в путь. Часть дороги проходила прямо через лес. Проезжая, услышали они из чащи плач и стоны, горевал женский голос. Извозчик остановился, приказал мальчику сидеть, а сам пошёл дальше. Но ребёнку было страшно одному оставаться, он спрыгнул и пошёл за мужчиной.

Вот что они увидели, когда вышли на поляну, с которой доносился плач. На дереве, привязанная к ветке верёвкой, висела обезглавленная змея, на земле под нею лежал разрезанный на две части свежий белый круглый каравай хлеба, с живой ещё змеи капала кровь прямо на лежащий под ней хлеб. Но самое ужасное, что обезглавленная змея была ещё жива, извивалась и как женщина кричала.

Извозчик отвернул голову дедушки и попросил не смотреть, они быстро стали выходить из леса к лошадям, оставленным на дороге. А когда поехали, ошеломлённый мальчик спросил у возницы, что это было?
На что тот ответил коротко и хмуро:
– Колдовство это было, милый, колдовство.

Дорогие, можно ли что-то в этой истории объяснить, много лет эта картина у меня перед глазами. Что же это всё-таки было?

Материалы для истории, которую я хочу представить на ваш суд, я собирал несколько лет. Исходной опорой являлся услышанный в детстве рассказ моего дяди, который в 70-х — 80-х годах прошлого века работал следователем в нашем городе К***ске, расположенном в Новосибирской области. Уже будучи взрослым, я начал целенаправленно собирать сведения, которые могли бы пролить свет на неразгаданную тайну, о которой упоминал дядя: исследовал архивы и подшивки газет, расспрашивал очевидцев, знакомился с материалами старых уголовных дел, используя свои связи. Вывод, к которому я в итоге пришёл, выглядит совершенно фантастическим и нереальным, но, при сопоставлении фактов, это единственно возможное рациональное (насколько здесь применимо это слово) объяснение тех событий, которые имели место в нашем городе на протяжении десятилетий. Никаких фактических доказательств моей версии, конечно, нет, но, всё-таки, она кажется мне достаточно любопытной, чтобы я изложил её широкому кругу читателей.

Тайное кладбище

Изложение начну с истории, рассказанной дядей в семейном кругу в 90-х годах.

Осень 1977 года обернулась для работников следственных органов нашего городка страшным потрясением. Один из грибников, который обходил окрестные леса в поисках богатого опятами местечка, набрел на небольшую поляну километрах в пяти от городской черты, где увидел подозрительные холмики — создавалось такое ощущение, будто на поляне что-то закапывали. Бдительный гражданин обратился в милицию, и уже через день всё местное УВД стояло на ушах. Следственная бригада обнаружила в невзрачном лесном уголке настоящее тайное кладбище — под могилками по всей поляне было обнаружено 48 (!) расчлененных тел без гробов.

Это было ЧП союзного масштаба. Москва немедленно взяла дело под контроль, о находке был уведомлен сам министр Щелоков. Широкая общественность, как водится, ничего не знала — всё тут же строго засекретили. Прибывший из столицы комитет следователей высокого ранга, взял расследование в свои руки, но и некоторые местные сотрудники УВД (как мой дядя) тоже имели доступ к информации. Выяснилось, что все тела голые и похоронены без особого старания. Тела принадлежали исключительно подросткам и молодым людям — самому старшему было ориентировочно 22-25 лет. Большая часть из них были девушками, но встречались и тела парней. Тела были закопаны не в один день — степень их разложения однозначно указывала на то, что могилки появлялись постепенно в течение почти десяти лет. Самая свежая могила (которая и привлекла внимание грибника) была выкопана не раньше, чем полгода назад.

Самым жутким обстоятельством было то, что все эти парни и девушки погибли далеко не от естественных причин. Эксперты, исследовавшие тела, обнаружили многочисленные увечья, которые, по их мнению, были нанесены ещё при жизни. Переломы костей, рубцы, повреждения мышечного и кожного покрова — проще говоря, всех подвергали страшным пыткам перед тем, как убить. У некоторых тел конечности были отделены прижизненно. Такое мог совершить только маньяк-психопат.

Правоохранительные органы пребывали в шоке. Все готовились к тому, что полетят головы. Проворонить пропажу без вести без малого полусотни юношей и девушек в течение десяти лет в тихом маленьком городке — за такое можно было строго ответить перед начальством. Собственно, прибывшие столичные шишки поначалу и лютовали вовсю, стучали кулаками по столу и обещали страшные кары. Но чем дальше, тем больше они понимали, что не всё тут однозначно.

Прежде всего, было совершенно непонятно, откуда взялись все эти тела. Пропажи без вести, конечно, бывали в К***ске, как и везде, но не массовые, и большинство позже находили своё объяснение — либо находили тело пропавшего, либо выяснялось, что он попросту сбежал из дома. Даже если сложить по всей области нераскрытые подростковые пропажи за десять лет, и то никак не вырисовывалась столь грандиозная картина. Была, конечно, версия, что тела могли привозить из соседних регионов, но и этот вариант впоследствии не подтвердился.

Во-вторых, с опознанием убитых всё обстояло из рук вон плохо. При том, что большинство тел из-за разложения невозможно было опознать, но всё же на многих сохранились особые приметы, которые могли бы помочь установить их личность. Прочесали все картотеки, хранилища, подняли старые заявления и документы — ни одного совпадения! Это было что-то абсолютно невозможное.

Поиск улик тоже ничего вразумительного не дал. Преступник — или преступники — не оставили на телах и на поляне никаких следов, которые могли бы вывести следственную бригаду на них. Если и были какие-то отпечатки и следы, то время и погодные условия их давно уничтожили.
У следователей оставался один вариант — затаиться и ждать. Если убийцы закапывали тела на поляне в течение многих лет, то рано или поздно они обязательно явятся снова, и тогда их можно будет взять с поличным (напомню, никто на тот момент, кроме следователей и высшего руководства города, не знал о ЧП).

За поляной следили несколько лет. Пару раз задерживали случайных грибников, которые забредали на неё, но каждый раз их отпускали. 48 тел, отправленные в Москву для экспертизы, были там и похоронены в безымянных могилах после истечения положенных сроков.

Страшная загадка тайного кладбища на окраине сонного городка так и осталась неразгаданной.

Бойня на даче

Вторая часть истории, в отличие от первой, попадала в печать, но не вызвала ажиотажа за пределами самого К***ска. Случай был хоть и трагичный, но, как говорится, не исключительный.

15 сентября 1982 года в частном секторе на окраине города разыгралась кровавая драма. У себя на даче были жестоко убиты первый секретарь горкома партии В. Н. Щавелев вместе с женой О. П. Щавелевой. Расследование было коротким. Собственно, и расследовать-то было нечего — картина вырисовывалась предельно ясная. Вместе с Щавелевыми на даче проживал 31-летний Г. Р. Протопопов, приходящийся Щавелеву двоюродным младшим братом. Протопопов был с детства умственно отсталым, ему положено было находиться в специализированном учреждении, но Щавелев держал его при себе из-за родственных связей; брат фактически выполнял роль прислуги при даче и следил за ней в отсутствие хозяина. Было установлено, что в тот роковой вечер Протопопов дождался, когда заснут хозяева, взял топор из кладовки, поднялся к ним на второй этаж и зарубил мужа с женой. Щавелев был убит во сне первым же ударом топора в лоб, чуть позже убийца расправился с Щавелевой, повредив лезвием топора ей артерию на шее (такие подробности в печати, конечно, не были — я извлек их из материалов уголовного дела; газеты лишь сообщили о трагической смерти первого секретаря и его жены от рук умалишённого родственника). После этого Протопопов отправился спать к себе на первый этаж. Утром на дачу прибыл шофер Щавелева, который должен был отвезти его на работу. Он обнаружил тела убитых и вызвал милицию. Убийца скрыться не пытался и был задержан на месте.

Г. Р. Протопопов был признан невменяемым и направлен на принудительное лечение в психиатрический диспансер в Новосибирске. Согласно документам, он скончался там в 2003 году в возрасте 52 года от осложнений при простуде.

Желтые шары

В 2005 году одна из местных газет К***ска опубликовала материал о неких шарах жёлтого цвета, которых жители города регулярно видели в окрестных лесах. Публикация вызвала живой отклик у читателей и имела несколько продолжений. В редакцию приходили всё новые и новые письма от очевидцев, которые в разное время замечали эти самые шары. Выяснилось, что многие видели их ещё чуть ли не с 50-х годов прошлого века. Шары некрупных размеров, сияющие, как электрические лампочки, бесшумно перемещались по лесу по хаотическому маршруту. При попытке приблизиться к ним они стремительно удалялись. Некоторые писали, что видели целые группы таких шаров, которые передвигались синхронно. Вблизи рассмотреть их никому не удалось. Эксперты в редакции выразили общее мнение, что это, скорее всего, были шаровые молнии, тем более что в деревья в лесу близ К***ска часто бьют молнии во время грозы. Однако шары видели при ясной погоде и днём, и ночью.

В этих публикациях моё внимание в свете моего исследования (или расследования) привлекли два факта. Во-первых, частота инцидентов. Не секрет, что шаровые молнии наблюдаются повсеместно, хотя и редко — а тут практически ежегодно находятся очевидцы, которые утверждают, что лично их видели. Удары молний в деревья случаются чаще, но тоже не столь обильно, как это описывается в рассказах читателей. Я провёл собственный анализ и убедился, что наш город в этом плане действительно представляет собой статистическую аномалию — сожженных молниями деревьев (я сам ходил в лес смотреть на них по указке жителей) и людей, утверждающих о жёлтых летающих шарах, и вправду МНОГО. В ходе анализа выяснился второй очень важный факт: распределение ударов молний и появлений шаров далеко не равномерное. Подавляющее большинство этих случаев происходили в радиусе 2-3 километров в лесах с северной стороны города. Причём в этот радиус входит и край частного сектора, где как раз располагалась бывшая дача Щавелевых.

Продолжение следует...

Боцман

С Николаем Александровичем, рассказавшим мне эту историю, я познакомилась в небольшом городке у моря. Мужа моего направили туда в долгосрочную командировку, ну а я, разумеется, за ним.

Жилье нам выделили в общежитии, но мы решили снять в частном секторе. До начала курортного сезона было еще далеко - календарная весна только началась, и нам посчастливилось снять совершенно недорого гостевой домик. Хозяин дома, Николай Александрович, сам был офицером в запасе, аккуратный, добрый дяденька 58 лет. Два его сына тоже были военными, сам он вдовствовал 3 года, очень тепло вспоминал свою жену - Марию Антоновну.

После увольнения со службы в запас, он и жил в приморском городке вдвоем с четвероногим другом - уже не молодым псом серой масти по кличке Старпом. Мы быстро подружились с хозяином дома, а Старпом на правах охранника был с нами строг, приглядывал, вдруг что натворим.
Скоро пришло душное лето.

Ах, сколько разных историй было рассказано Николаем Александровичем за вечерним чаем, накрытым на круглом самодельном столе под раскидистой грушей во дворе...

Сегодня расскажу вам одну из них, далее от первого лица.

"В начале моей сверхсрочной службы в рядах СА, отправили меня нести трехмесячную вахту на одном их маяков. Расположен он в безлюдной местности, до ближайшего жилья очень много километров. Доставили туда меня на вертолете, выгрузили запасы, детали и материалы для кое-какого ремонта, забрали моего предшественника.

Дни полетели незаметно - ремонт, диагностика и прочие заботы. Всё хозяйство состояло из собственно маяка и расположенного в 25 метрах от него дома для проживания, сарая для инвентаря и еще нескольких хозяйственных построек.

Однажды утром я занимался обычными делами, как вдруг заметил движение по склону холма позади дома. Это была собака. Крупный пёс "дворянской" породы пришел к дому и уселся невдалеке от меня. Я сел на скамейку, закурил и стал рассматривать нежданного гостя. Пёс был упитанный, с сильными крупными лапами, коричневая шерсть была гладкой и не длинной, что указывало на примесь какой-то породы, наверное, хотя я не знаток. Пёс сидел, свесив набок голову, и смотрел на меня умным взглядом.

- Ну, что ж, заходи, раз пришел, - сказал я гостю.

Тот, будто ожидал приглашения, неторопливо подошел ко мне. Я осторожно поднял руку и погладил пса по голове.

Откуда взялся пёс в такой глуши, думал я... Откуда пришел, чем питался в дороге.
Впрочем, долго я не размышлял, я был рад товарищу. Я думал, он уйдет, но пес остался на другой день и на следующий тоже.

Осмотрев ошейник, который был на собаке, я обнаружил на нем подвеску - это была монетка 20 копеек серебром, 1916 года. В монете пробита дырка, продето колечко, за которое монетка и была прицеплена к пряжке ошейника. Монетку я снял потом, чтобы рассмотреть.

Так и стали мы служить вместе, я назвал его Боцман, и, насколько я понимаю, имя ему понравилось.

Боцман был смышленой собакой. Иногда он уходил и возвращался с добычей - приносил мне свежепойманную жирную чайку - угощал. Тогда я понял, почему пес не отощал в пути - он был умелый охотник. Странная собака - очень любил гречку с тушенкой! Когда я варил гречневую кашу, Боцман сидел на пороге небольшой кухоньки с очень довольным видом.

До окончания вахты оставалось чуть больше месяца, когда на море случился особенно сильный шторм. Небо с утра заволокло черными тучами, ветер усилился. Я принял должные меры, к вечеру закрыл все ставни на окнах дома, выключил электричество и сел читать с лампой.

Боцман, переживший со мной к тому времени не один шторм и никогда не обращавший внимания на рев ветра и моря за окном, в этот раз вел себя беспокойно.

Он ходил от окна к окну, нюхал воздух, иногда подходил к двери.

Я не мог понять, что же беспокоит собаку, подозвал его к себе, погладил, чтобы успокоить. Пёс улегся у моих ног, положив голову на лапы. Но я видел, как шерсть на загривке Боцмана встает дыбом, и вздрагивают бока.

Море ревело так сильно, что я думал не смогу уснуть в эту ночь, но ближе к полночи не заметил, как задремал с книгой в руках.
Проснулся я от резкого и сильного стука в дверь. Я сидел в кресле и не мог понять, стучали ли в дверь, или это приснилось мне. Тут я увидел Боцмана.

Пёс стоял вытянувшись в сторону двери, страшный оскал обнажил мощные клыки, холка вздыбилась. Боцман глухо рычал и на меня не обращал никакого внимания.

Вдруг он резко повернулся к закрытому ставней окну, и в тот момент в ставни стали стучать снаружи.

Я понимал, что снаружи никого не может быть, особенно в такую погоду, но все же спросил:

- Кто там? Назовите себя, это режимный объект!

Снаружи никто не ответил, и сразу же стали стучать во все 4 окна одновременно! Боцман метался от окна к окну, неистово лаял на закрытые ставни. Тело мое будто одеревенело.
Вдруг пес метнулся к двери, и в ту секунду дверь стали трясти снаружи и колотить с такой силой, что я подумал - не выдержит.

Боцман вдруг издал такой вой и рев, смешанный с лаем, какого я не слышал ни от одной собаки никогда в жизни.

Всё стихло разом. Только моё сердце стучало так, что я горлом ощущал его биение.
За ставнями был только шум моря и ветра.

Я взял себя в руки и пытался посмотреть в щелку между ставнями, Боцман стоял у двери и наблюдал за мной, на вид он был уже совершенно спокоен. Ничего и никого я не увидел - темнота кругом, ветер, море и маяк, ничего больше.

Спать в ту ночь я уже не смог, сел на лежанку возле печки, Боцман поднялся ко мне, положил голову мне на колени и спокойно заснул, а я до утра слушал голос шторма.

С рассветом шторм ослабел, я открыл дверь и вышел наружу. Никого и ничего. Взяв бинокль, я внимательно осмотрел окрестности - пусто, обычный пейзаж.

Боцман, потягиваясь, вышел из дома и затрусил по своим собачьим делам, как ни в чем не бывало...

В тот день на обед у нас была гречка с тушенкой, Боцман получил в награду двойную порцию.

Нужно было доложить, конечно, но я думал - что докладывать? Стучал ночью неизвестно кто во все окна и двери? Это прямой путь в психушку, а то и куда похуже.

Штормило еще несколько дней, но всё было спокойно.

Примерно неделю спустя, наконец, выглянуло солнце, погода наладилась. Утром после завтрака я залез на крышу сарая - в углу была течь, я собирался перекрыть этот кусок.

Боцман вышел из-за угла, уселся посреди двора и стал погавкивать, чтобы привлечь моё внимание. Я поднял голову:

- Что такое, брат?

Пёс покрутил головой и снова гавкнул. Я слез с крыши и подошел к нему. Я понял, что Боцман уходит. Не знаю почему, но я ясно понял, что ему пора идти и он прощается со мной. Я опустился на колени, стал гладить собаку и уговаривать:

-Куда ты пойдешь? Оставайся со мной. Скоро закончится вахта, и мы улетим с тобой домой, в мой настоящий дом. Гречка будет хоть каждый день, хочешь? Оставайся, не уходи!

Боцман, положив лапы мне на плечи, облизал моё лицо и руки.

А потом он ушел. Я долго смотрел в бинокль, как он уходит по еще зеленому холму. Чтобы дольше его видеть, я залез с биноклем на маяк.

Все три недели до окончания вахты я ждал - вдруг Боцман вернется. Он не пришел.

Прилетела моя смена, и я строго наказал моему сменщику - если придет собака, не гнать, кормить гречкой с тушенкой и сообщить по рации, чтобы передали мне. Сменщик удивился, откуда тут быть собаке, наверное, думал, что у меня крыша поехала, за три месяца с человеком в одиночестве всякое может случиться...

Боцман не пришел. Сколько лет я служил в той местности, я всегда узнавал у вернувшихся с маяка - Боцман не приходил, вахта прошла спокойно. Особист даже стал на меня подозрительно поглядывать - мало ли...

Потом я перевелся служить в другое место.

И до сих пор думаю - кто приходил за мной в ту штормовую полночь? И кем был Боцман, откуда он появился, от чего уберег меня и куда отправился после? Ответов я так и не нашел. Но, с той поры, в моем доме всегда живут собаки".

Вот такая история. В завершение скажу - после окончания командировки мы уехали домой, но с Николаем Александровичем переписывались до самой его кончины в 2006 году.

Об этом горестном событии нам сообщил его сын, Игорь Николаевич. И спустя время я получила от него письмо - по воле отца он отправил мне монетку 20 копеек серебром, 1916 года. Вот она.

В прошлом году я лечилась в санатории "Хорол" г. Миргорода. В комнате мы жили вдвоем, я и моя соседка Татьяна из Киева. Мы подружились и по вечерам вели доверительные разговоры. Вот она и рассказала мне эту историю. Далее от первого лица.

Моя мама живет с нами. Вернее, мы с мужем живем в ее квартире в центре Киева. У моего мужа 14 февраля день рождения. Всегда отмечаем, приглашаем друзей, организуем застолье. Так же и 2 года назад, 14 февраля я готовилась встречать гостей и крутилась на кухне, а муж ушел в магазин за заказанным тортом.

Неожиданно маме стала плохо, она умывалась в ванной, пожаловалась, что у нее останавливается сердце, ей нечем дышать и упала, потеряв сознание. Мама давно болела, хоть и не старая еще. Я забежала в ванную, увидела лежащую на полу маму, кинулась ее поднимать, а она уже не дышит, а только хрипит. Я испугалась, растерялась, бросилась искать лекарства и ничего не могу найти. Ухватила пузырек с корвалолом, он выскользнул из рук и разбился. А я не могу вспомнить, что где лежит, только бестолково мечусь по комнатам.
И вот мой взгляд зацепился за икону Богородицы. Эта икона стояла на полочке за маминой кроватью. Я, плохо соображая, подбежала к ней и стала в голос исступленно просить: «Пресвятая Богородица, помоги, не дай ей умереть, только не сейчас, я еще не готова, ну хотя бы еще год пожила. Хотя бы еще один годик». Даже сама не знаю, почему я именно это кричала.

И тут вернулся муж, оценил ситуацию, быстро нашел нужные лекарства, мы вместе с ним подняли маму, усадили, напоили таблетками и микстурами, и мама пришла в себя. Даже приход гостей не пришлось отменять. Все наладилось. Отметили день рождения и все вместе прожили еще год.

А на следующий год 14 февраля мама умерла. Прожила она еще ровно год, как я и просила у Богородицы.

Вот такую печальную историю рассказала мне Татьяна. Меня просто потрясла эта история, надо же, ее мама умерла точно через год день в день, Татьяна не могла перепутать или не запомнить этот день -14 февраля.

Стоит ли говорить о том, что она корит себя до сих пор, что не попросила у Богородицы для мамы пожить еще лет 30-ть. А сгоряча, не подумав, прокричала про только еще один год. Только один год ей Богородица и помогла продержаться. Значит, это в ее возможностях.
Просите и дано Вам будет.