Сто часов счастья... Разве этого мало?
Я его, как песок золотой, намывала,
собирала любовно, неутомимо,
по крупице, по капле, по искре, по блёстке,
создавала его из тумана и дыма,
принимала в подарок от каждой звезды и берёзки...
Сколько дней проводила за счастьем в погоне
на продрогшем перроне,
в гремящем вагоне,
в час отлёта его настигала
на аэродроме,
обнимала его, согревала
в нетопленном доме.
Ворожила над ним, колдовала...
Случалось, бывало,
что из горького горя я счастье своё добывала.
Это зря говорится,
что надо счастливой родиться.
Нужно только, чтоб сердце
не стыдилось над счастьем трудиться,
чтобы не было сердце лениво, спесиво,
чтоб за малую малость оно говорило «спасибо».

Сто часов счастья,
чистейшего, без обмана...
Сто часов счастья!
Разве этого мало?

ты выбираешь женщину рассудком,
не сердцем и не голосом души.
от этого мне делается жутко:
как так умеют люди, расскажи?

она должна быть стройной и покорной,
предельно ясной в мыслях и словах,
и волосы, постриженные ровно,
должны лежать покорно на плечах.

она должна всегда вставать с рассветом,
готовить чай и поливать цветы,
и соблюдать любые этикеты,
в любое время, как захочешь ты!

но эта не пойдет к тебе босая,
по снегу дожидаться у ворот!
не будет мокнуть, стоя у трамвая,
забыв в квартире курточку и зонт!

не постучится в дверь в ночи глубокой,
сказать, что без тебя нельзя дышать!
и если надо станет очень строгой,
и если надо - доброй, словно мать!

и горько мне от этой дешевизны;
набрав в ладонь посредственный букет,

ты выбираешь женщину для жизни,
как выбирают пищу на обед.

эх, мои старые пленки)) сколько там всего было

Мир до невозможности запутан.
И когда дела мои плохи,
В самые тяжелые минуты
Я пишу веселые стихи.

Ты прочтешь и скажешь:
— Очень мило,
Жизнеутверждающе притом.—
И не будешь знать, как больно было
Улыбаться обожженным ртом.

По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.

Вдали над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.

И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.

Над озером скрипят уключины
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный
Бесмысленно кривится диск.

И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной
Как я, смирен и оглушен.

А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!»1 кричат.

И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.

И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.

И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.

И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.

Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.

И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.

В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.

Как ты — так я. Твоё тебе верну.
Вздохну, шагну, живой из пекла выйду.
Я слабая, я руку протяну.
Я сильная, я дам себя в обиду.

И прочь уйду. Но не с пустой душой,
Не в затаённой горестной гордыне, —
Уйду другою. Не твоей. Чужой.
И присно. И вовеки. И — отныне.

Я вчера в углу стояла,
Я наказана была.
А за что мне вдруг попало,
Так понять и не смогла.
Я на папиной «тойоте»,
У стекла, ближе к рулю,
Нацарапала отверткой:
«Папа! Я тебя люблю!»
Нацарапала красиво
Фразу из красивых слов.
Разве это справедливо
Ставить в угол за любовь?

«Ах, если бы она была жива,
Я все бы отдал за нее, все бросил».
Слова, слова, слова, слова, слова,
Мы все их после смерти произносим.

И пишутся в раскаяньи стихи,
Но в глубине души навеки будут с нами
Грехи, грехи, грехи, грехи, грехи,
Которые не искупить словами.

Гафт все таки очень талантлив

Дарите женщинам цветы.
Не только в праздники, —
Как водится,
А средь забот и суеты
Дарите женщинам цветы —
Невестам, жёнам,
Юным модницам.

Дарите женщинам цветы,
Чтоб жизнь ещё светлей казалась.
Чтоб будни были не пусты,
Дарите женщинам цветы.
Как много значит эта малость!

Дарите женщинам цветы.
И годы их не будут старить...
Среди забот и суеты
Дарите женщинам цветы,
Как нам они улыбки дарят.

Все беспричинно. Чей-то взгляд. Весна.
И жизнь легка. Не давит ее ноша.
И на душе такая тишина,
что, кажется, от счастья задохнешься.

Все беспричинно. Чей-то взгляд. Зима.
И жизнь бежит. И неподъемна ноша.
И на душе такая кутерьма,
что, кажется, от горя задохнешься.

То ночь жарка, а то морозен день...
Вся жизнь в полоску, словно шкура тигра.
А на душе такая дребедень...
Да, жаль, к концу подходят эти игры...