«Однажды, участвуя в круглом столе «Патриотизм без экстремизма», который проводил в Краснодаре президент Путин, я откровенно заявил, что в культуре и информационной сфере России труднее всего приходится почему-то именно патриотам и государственникам. Более того, искренне любить родину сегодня даже невыгодно: молодой писатель или журналист, объявивший себя патриотом, практически сразу ставит крест на карьере – не видать ему ни премий, ни командировок, ни грантов. Уж либеральные держиморды постараются. Услышав мое утверждение, что деятеля культуры, объявившего себя патриотом, тут же затрут, как «Красина» во льдах, Путин посмотрел на меня долгим грустным и понимающим взглядом:

– Неужели так плохо?
– Хуже, чем вы думаете. Вот «Литературка» – патриотическое издание, а мы можем рассчитывать только на себя. И это в рыночных-то условиях! Зато любое либеральное издание, хамящее Кремлю по всякому поводу, сосет и западных грантодателей, и отечественное вымя.

– Напишите мне письмо! – посоветовал президент.
– Уже написал.
– Отдадите, когда закончим разговор. Ну, коллеги, продолжим. Смелее! Высказывайтесь! Не тридцать седьмой год на дворе…

Актер Василий Лановой, сидевший рядом, поощрительно ткнул меня в бок. Дожидаясь окончания прений, я ловил на себе сочувственные взгляды участников дискуссии и неприязнь разного рода чиновников, но особенно злопамятно поглядывал чиновник, похожий на конферансье Апломбова из образцовского «Необыкновенного концерта». Едва круглый стол завершился, я ринулся к лидеру страны, но был остановлен охраной: «Нельзя!»

– У меня письмо.
– Давайте, я передам, – ласково предложил «Апломбов» и выдернул из моих пальцев конверт.

Вдруг на пороге Путин оглянулся, нашел глазами меня и спросил:

– Письмо-то где?
– У меня его забрали.
– Кто-о?
– Вот… он… – Я кивнул глазами на чиновника.
– Э-э, нет, этот обязательно потеряет. Давайте мне…

Взяв письмо и приложенный к нему свежий номер «ЛГ», президент покинул режимное помещение. А мы двинулись к автобусам. Я прошел мимо группы чиновников, обсуждавших круглый стол. Донеслись слова недовольства, касавшиеся меня, неуправляемого. Они полагали, обсуждение проблем патриотического воспитания должно проходить в тихом благолепии, как именины парализованной бабушки. На подъезде к аэропорту автобус был неожиданно остановлен. Вошли два стриженых крепыша:

– Кто Поляков?
– Я! – откликнулся я.
– И я! – встал политолог Леонид Поляков.
– Юрий Михайлович?
– Я…
– Пойдемте.
– Ну вот, а сказали, не тридцать седьмой! – вдогонку вздохнул Лановой. – Держись, Юра!

На улице мне дали в руки большой телефон с антенной и предупредили:

– Говорите громче. В вертолете плохо слышно.

И действительно, из трубки сквозь стрекот донесся голос Путина:

– Юрий Михайлович, я прочитал и письмо, и газету. Вы все правильно пишете. Жаль, что тем, кто меня поддерживает, живется так непросто. Постараюсь помочь. Я уже дал поручение… – он назвал имя «Апломбова»…
– Спасибо, Владимир Владимирович… – чуть не заплакал я.
– Держитесь!
– Держусь!

Когда я вернулся в автобус, меня спросили, конечно, зачем и куда уводили.

– С Путиным говорил. Он звонил из вертолета…
– Тебе?!
– Мне…

Стало слышно, как тикают дорогие часы на руке у шефа «Роспечати». Пока летели из Краснодара в Москву, я перечокался и переобнимался с руководителями всех уровней. Такого количества добрых слов от чиновников и деятелей культуры я не слышал никогда. Остается добавить, что хитрым аппаратным маневром «Апломбов» свел обещанную первым лицом помощь газете к таким смехотворным результатам, что и вспоминать-то неловко. Да уж, непросто живут в России те, кто поддерживает Путина…

(с) Юрий Поляков. «По ту сторону вдохновения».

взялась за звезды- холодные игрушки
правда только во время обеда. в час по чайной ложке, так сказать

И как? Делитесь по ходу.

Я пока на Полякова переключился, ибо если стоит выбор между новой книгой Полякова и книгой (причем старой) Лукьяненко, я всегда сделаю выбор в пользу первой!

Мне там тоже понравились некоторые абзацы, которые я даже несколько страниц назад сюда запостил!

Заметил, у Лукьяненко все герои всегда с удовольствием пьют пиво. Потому что сам Лука пивная душа и пивняк со стажем!

Благодаря этой книге Вы:

1. Научитесь отличать диаволов от обычных людей (это, в общем-то, не очень сложно: первым делом смотрите на причёску, на бороду, на цвет кожи, и на живот).
2. Познакомитесь с Заведующим 21-ой Мытарственной станции.
3. Узнаете, чем ангелы отличаются от бесов.
4. Ну и подготовитесь к посмертным испытаниям, конечно.

В общем и целом это отличная книга: в ней толково и довольно сжато подана информация по теме (иногда в самых неожиданных, чуть ли не бытовых аспектах). Ну и огромнейшая работа проведена по сбору иллюстративного материала. Даже если вы не собираетесь ни в рай, ни в иконописцы, эта книга станет очень интересным, познавательным (и, местами, очень смешным) чтением (и вдохновит на создание нового комикса. потому что это уже почти комикс)

Антонов, Майзульс: Анатомия ада. Путеводитель по древнерусской визуальной демонологии

Тема загробного воздаяния - один из лейтмотивов средневековой иконографии и средневековой культуры в целом. Однако это визуальное наследие до сих пор не только плохо изучено, но и мало доступно читателю. Древнерусская книжная миниатюра публикуется не часто, а при издании икон и фресок демонологические и инфернальные образы редко заслуживают особого комментария.

АНАТОМИЯ АДА - первый визуальный "путеводитель" по основным сюжетам древнерусской демонологии и иконографии преисподней. Авторы показывают, как иконописцы средневековой Руси и старообрядческие мастера XVIII - начала XX в. представляли демонов и как демонизировали грешников; как они изображали дьявольские искушения и призрачные иллюзии; как визуализировали невидимое: исход души из тела, спор ангелов и бесов за душу умершего, ее странствия по мытарствам и пеструю череду загробных мук.
В альбом вошло около 300 изображений, большинство из которых ранее не публиковалось.
Издание 2-е исправленное и дополненное.

Цена 1710 руб.

Тим Пауэрс. Три дня до небытия. М.: АСТ, 2018. Пер. с англ. Галины Соловьевой

Тим Пауэрс еще один американский фантаст, которому не повезло в России. Хотя для успеха есть все данные: Пауэрс — любимый ученик Филипа К. Дика, вместе с Джеймсом Блэйлоком и К. У. Джеттером стоял у колыбели стимпанка, упомянут в титрах четвертой части «Пиратов Карибского моря» (его роман «На странных волнах» вдохновил режиссеров) — иными словами, фигура крупная и влиятельная. И это не говоря о четырех премиях «Локус», трех Всемирный премиях фэнтези, двух — имени Ф. К. Дика и прочих жанровых плюшках. Но что-то пошло не так: в нашей стране писатель, конечно, «широко известен в узких кругах», но того внимания, которого заслуживает, определенно не получил.

В «Трех днях до небытия» автор раскочегаривается очень неторопливо: только странице к пятидесятой начинаешь понимать — что к чему, кто все эти люди и что, собственно, происходит в романе. А к двухсот пятидесятой осознаешь, что интрига запутаннее и объемнее, а персонажи куда сложнее, чем кажется поначалу. Сильно упрощая, «Три дня до небытия» — нетривиальный шпионско-мистический роман с путешествиями во времени, темпоральными парадоксами, роковыми красотками, джеймсбондовскими перестрелками и погонями в астрале. Основное действие разворачивается в 1987-м, объявленном идеологами «нью эйдж» годом Гармонического Сближения. Иудейские мистики из Моссада и тайный орден альбигойских натурфилософов разыскивают Машину Судного Дня, позволяющую переписывать историю. По стечению обстоятельств хитрый прибор, к созданию которого приложили руку Альберт Энштейн и Чарли Чаплин, обнаруживается в американской глубинке, среди хлама, доставшегося в наследства от покойной бабушки молодому вдовцу и его маленькой дочке.

Увы, в кратком пересказе роман сильно проигрывает: Пауэрс оживляет повествование яркими абсурдистскими вставками в духе «Монти Пайтона» — и бесхитростная авантюрно-приключенческая проза оборачивается постмодернистской головоломкой. Знаете ли вы, например, как американцы на пике Холодной войны скрывали от вражеских экстрасенсов-дальновидцев свои пусковые ракетные шахты? Маскировали под развлекательные парки и цирки-шапито. Стены расписаны веселенькими кадрами из мультфильмов, всюду играют дети, офицеры на боевом дежурстве распевают дурашливые песенки. «А к ручке главного пускового ключа эпоксидкой приклеили голову клоуна». Так устроен и роман Пауэрса: голова клоуна на пусковом ключе — и поди догадайся, что для автора важнее.

Майкл Суэнвик. «Ничего особенного», — сказал кот. М.: Э: Fanzone, 2018. Перевод с английского А. Гришина

Среди американских фантастов хватает прирожденных рассказчиков и сильных романистов — и всегда хватало. Но, как правило, это разные люди: кому-то лучше дается малая форма, кому-то крупная, и пересекаются эти множества в редчайших случаях. Майкл Суэнвик («Путь прилива», «Дочь Железного дракона», «Танцы с медведями») — изобретательный романист с бурной барочной фантазией и легким пером, этакий Терри Гиллиам мира science fiction. Но рассказчик он просто крышесносный. Все, чем сильна его крупная проза (парадоксальность мысли, поэтическая образность, ироничный взгляд, постмодернистское смешение сюжетов, мотивов и стилей) в рассказах представлено в концентрированной, предельно отточенной форме. Да, новеллы не приносят таких дивидендов и такой славы, как романы, — но у Суэнвика есть веские аргументы в защиту «малой формы». «Я продолжаю писать рассказы из любви к этому жанру и страха разучиться это делать, — признается он в предисловии к сборнику. — Отказаться от навыка, достигнутого тяжкими многолетними трудами, было бы форменным безумием». Позиция, достойная уважения и подражания.

Новый сборник Майкла Суэнвика напоминает неоэкспрессионистский путевой дневник, гид по материкам и странам, где побывал автор за последние пятнадцать лет. Посреди заснеженного шведского леса, на Земле, пережившей техногенную катастрофу, два искусственных разума ведут схватку за душу маленькой девочки, воспитанной на волшебных сказках («Даларнская лошадка»). Дочка китайского генерала отправляется в христианский ад, чтобы вызволить своего грешного отца, сводит знакомство с котом-Вельзевулом и заключает пари с сатаной («Платье ее из ярчайшего пурпура»). В XXII веке ирландское подполье продолжает с мрачным упорством взрывать аэропорты и автобусные остановки — только теперь оно ведет борьбу не против проклятых англичан, а против инопланетных захватчиков, подаривших человечеству звезды («Ибо возлег я на Камень одиночества и не вернусь уже назад»). По безлюдным автострадам постапокалиптической России мчится на high-tech мотоцикле родом из киберпанковских грез Виктор Пелевин-внук («Либертарианская Россия»)... В ход у Суэнвика идет любой опыт — и читательский, и жизненный. Безумно интересно следить, как он вплетает в повествование впечатления от многочисленных визитов в Россию (не только в Москву и Петербург), Китай, другие азиатские и европейские страны. Отличная работа, яркое, эмоциональное, насыщенное полотно — от таких навыков и впрямь грешно отказываться.

Меня так же радовал сподручный главгероя Пугало в "Страже" Пехова!