Пичалька!

Я не хочу. Присылай мак бук мне.

Владислав Крапивин. Колыбельная для брата

В передовой школе ЧП: кто-то из учеников украл кошелек практикантки. Обвиняют самого дерзкого, самый дерзкий, отругавшись и потихоньку отплакавшись, принимается искать подлинного вора, попутно находит цепочку несправедливостей, составленную из мелкого рэкета, тихого страха и общепринятых подлостей, — и выходит на священный бой.

Владислав Крапивин был феноменом советского детлита и педагогики: не покидая Свердловска и обходясь почти без реверансов официальной идеологии, он подарил десяток ролевых моделей тысячам подростков, привил понимание собственного достоинства сотням тысяч, а миллионы просто обеспечил прекрасным чтением. При советской власти Крапивина пинали за воспитание в подрастающем поколении излишней самостоятельности и дерзости. Постсоветские критики сосредоточились на менее обоснованных, но более выигрышных обвинениях в лицемерии, слащавости, латентной педофилии либо продвижении асексуальности. Постсоветские обвинения подлы и несправедливы, а вот с древними спорить трудно. Лучшие книги Крапивина впрямь можно изучать как пошаговые инструкции достойного существования в трудную минуту, и автор не всегда это скрывает, четко вбивая тезисы: «Самое трудное знаешь, что? Когда ты считаешь, что надо делать одно, а тебе говорят: делай другое. И говорят хором, говорят самые справедливые слова, и ты сам уже начинаешь думать: а ведь, наверно, они и в самом деле правы. Может случиться, что правы. Но если будет в тебе хоть капелька сомнения, если в самой-самой глубине души осталась крошка уверенности, что прав ты, а не они, делай по-своему. Не оправдывай себя чужими правильными словами.»

Это цитата из «Журавленка и молнии», своего рода продолжения повести «Колыбельная для брата». А она, по сути, является ключевой и стартовой как для знакомства с творчеством Крапивина вообще, так и для получения навыков, позволяющих не плакать, а драться и побеждать. А если не победил — потихонечку вставать и драться дальше.

Просто смешной обзор. Как впрочем и всё у Сураева!

Alexander Suraev (sashha)

Дочитал таки тыщестраничную книжку Джонатана Литтелла, и теперь хочется отдохнуть на чём-то нехудожественном – журналах или каком-то книжном нон-фикшн.

Покопался к Киндле, пробовал то-сё – не идёт, никак.

Наконец как-то сумел полузаинтересоваться книжкой Cait Flanders. The Year Of Less. Это бестселлер про модный decluttering, Кейт эта освобождает квартиру – и как бы свою жизнь – от лишнего, от хлама, оставляет только самое важное.

Читаю. Прежде у неё были проблемы с перерасходом по кредитке (30 000, отдала за два года), с лишним весом (сбросила, но много осталось). Теперь она полезла разбирать дома коробки, а там – чуть ли не бетакамовские кассеты и сломанные пейджеры.

Она всё это говно отдала бедным (donated), и в чьей-то голодной семье будет праздник – похлёбка из пейджеров и рагу из бетакамовских кассет.

Осталaсь в наполовину расчищенном пространстве – но счастье всё никак не приходит.
Кейт объясняет – уж слишком много скопилось травм: ей часто разбивали сердце….
Меня вот это всё начало раздражать, я решил посмотреть, как выглядит жертва жесткосердных.

Погуглил.

Ну, при всём гуманизме и т.д. Ну надо ж понимать. Отожрать сраку в два обхвата – и ждать предложений прочного партнёрства и замужества.

Дальше читать не смог: как увидел фото, пришла какая-то брезгливая жалость, и все подробности изменения жизни жопастой к лучшему и правильному стали немного противны.

Наверное, это нехорошо.

Книга по части саспенса, намного обгоняет фильм! Рекомендую))

Начал читать "Вьюрки" Дарьи Бобылевой. Очень хорошо.

Но тут интересно то, что в обеих книгах, в этой и моей предыдущей, "Радио Морзе", и там и тут одинаковая сюжетная диспозиция - населённые пункты, отрезанные от всего мира посредством то какого-то макабрического колдунства, то непонятной аномалии.

Странно!

Тут же начал фантазировать!

А что если наш коттеджный посёлок, где я провожу всё лето, попадёт в такую же аномалию? Поеду я, например, однажды утром оттуда в "Ленту" пополнять запасы крупы и тушняка, а дороги-то в город просто нет - как никогда и не было. Стоят дачники, руками машут. Уже двое-трое ушли в сторону леса, окружающего наш посёлок кольцом, да сгинули.

Что начнётся, когда у других дачников начнёт заканчиваться еда, а тут за моим забором слышен мой сытый и довольный смех (запасы-то у меня - сам Росрезерв обзавидуется).

Вся добропорядочная шелуха с голодного человека спадает быстро, рано или поздно они пойдут мой дом штурмовать.

Отстреливать их всех на подходе или поделить тушонину между всеми по-братски, а потом в течении месяца-двух стоически погибать от голода, когда съедим последнюю пачку моей вермишели? А ведь еще в будущем маячит зыбким призраком Молот Каннибализма!

Это дилемму я так и не решил!