Андрей Аствацатуров:

Вчера закрыл учебный год и прочитал свою последнюю лекцию в сезоне – о поэтике «Кентервильского привидения» Оскара Уайльда. Произведение это, как вы помните, парадоксально, тот, кто должен пугать (привидение) оказывается сам напуган. Кстати, ситуация не такая уж редкая.

Однажды я был свидетелем, как испугали моего друга, писателя Михаила Елизарова. Кто в теме, тот сразу обратит внимание, что Елизаров сам всех пугает. Необязательно пугает, но может. Он, во-первых, выглядит агрессивно и сурово – крупный, огромный, накаченный, в милитари и берцах, а во-вторых, пишет неоготику, после чтения которой люди потом по несколько ночей подолгу ворочаются в своих постелях.
Однако, как выяснилось, Елизарова тоже можно напугать. Причем не автоматом калашникова, не ручной гранатой, не фомкой и финкой, а… садом.

Помню, в прошлом году Михаил Елизаров приехал к нам на дачу, в Комарово. Погода стояла чудесная. Мы сходили на озеро, выкупались, потом вернулись и сели на веранде обедать. Елизаров расположился в кресле-качалке, в котором до него в далекие 1960-е качалась Ахматова и Бродский. Год выдался тяжелый: работа над романом, концерты, поездки. Было видно, что Елизаров расслабился, душевно и физически. Мы обсудили Одоевского, это нас настроило на романтический лад – перешли к Новалису, Тику, Гофману. Природа вокруг – медные финские сосны, густые ели и тополя – словно во всем с нами соглашалась. Елизаров романтически воодушевился и произнес:

- Как тут дивно! Рай! Самый настоящий рай. Старый дом… запущенный сад. Знаешь, очень хорошо, что садом вы не занимаетесь. Что он стоит такой запущенный, старый, страшный, готический, кошмарный… Эта сорная трава по пояс, адский уродливый кустарник, эти постапокалиптические кучи мусора, сломанные ветки, заросшие дорожки… Дикость и запустение, любезные моему сердцу…
- Миша, - остановил я его. - Ты знаешь, садом-то как занимаются.
Елизаров насторожился и даже приподнялся на кресле-качалке.
- Моя тетя, - говорю, - по шесть часов работает в саду, приводит его в порядок, херачит целыми днями по земле граблями, мотыгой, лопатой и считает, что тут чисто и убрано.

И тут я увидел на лице Елизарова испуг. Самый настоящий. До этого я никогда не видел подобного выражения на его лице.
Но тут пришла пожилая соседка к собакой-пекинесом, наш разговор прервался, потому что пекинес …
Впрочем, это уже совсем другая история.

Стёр личную историю по Кастанеде!

Австралиец Грег Иган даст фору любому супергерою в маске из комиксов: с начала 1990-х он регулярно ставит на уши научную фантастику, умудряясь при этом сохранять в неприкосновенности тайну личности. Практически все, что мы о нем знаем, известно с его собственных слов: родился в 1961 году, получил степень бакалавра математики в Университете Западной Австралии, несколько недель проучился в Австралийской школе кино и телевидения, работал программистом.

Однако никто никогда не видел Грега Игана лично, в Сети нет ни одной его достоверной фотографии, и даже многочисленные премии ему отсылают по почте на абонентский ящик или, как в шпионском триллере, оставляют в заранее оговоренном месте.

Эффект разорвавшейся бомбы произвел уже первый его научно-фантастический роман с внезапно актуальным названием «Карантин» (Quarantine, 1992), нуарный детектив, действие которого происходит на Земле будущего, заключенной в частично проницаемый пузырь неизвестного происхождения. Сюжеты ранних его книг — «Карантина», «Города перестановок» (Permutation City, 1994), «Отчаяния» (Distress, 1995) — нередко выстроены вокруг детективной интриги. Однако чем дальше, тем глубже Иган погружается в пучины мозголомной НФ, наполненной графиками и формулами, а в самых свежих своих романах, пока не переведенных на русский — Dichronauts (2017) и Perihelion Summer (2019) — размашисто экспериментирует с главными физическими константами Вселенной: пространством и временем. В последние годы даже самые преданные фанаты hard science fiction с трудом за ним поспевают. Пожалуй, единственная страна, где его понимают с полуслова — Япония: Грег Иган шестикратный лауреат главной национальной награды в области НФ, премии «Сэйун» (星雲賞). Мало кто из англоязычных писателей добился такого признания в Стране Восходящего солнца.

Смеются на книжками Ника Перумова, цитируют перлы:

- Там помню только, что произведение знатно песочили на предмет «Гномы закричали «Барук Хазад!» и молча бросились в атаку» и прочее, типа месяц идут в походе и пиво не кончается)

- "В строю коренастых гномов выделялась стройная фигура хоббита-кашевара".

- Стрелы в дюйм толщиной!

Андрей Лазарчук

Что-то вдруг вспомнилась тема "кораблей поколений"...

Понятно, что в первую очередь авторы озабочены были социальными проблемами абсолютного изолята: такого острова, с которого не уплывёшь ни на каком бревне. Поэтому почти везде - либо деградация социума вплоть до общинно-первобытного строя (а корабль летит...), либо жёстко зарегулированное общество, биологически сбалансированный "электронный ГУЛаг с весёлыми картинками на стенах" (а корабль летит...)
И вроде бы это не очень хорошо, но необходимо, потому что "плавать по морям..." и так далее. Без экспансии человечество не выживет - и тут возникает параллель с островом-Землёй, с которой хоть пузом на бревне - а греби.

Ну, допустим.

Вот первое поколение - они все добровольцы. Они психологически подготовлены, они генетически отобраны, они всё знают и понимают, и на пожизненное заключение в железной барже пошли осознанно. А дети, директивно родившиеся на корабле и обречённые на нём и умереть, директивно же оставившие потомство - их спрашивали, готовы ли они к такой судьбе? Ах, ну да, можно модифицировать психику, включить все известные и ещё разрабатываемые манипулятивные технологии - обмануть, в конце концов. Всё ради великой цели - быть сперматозоидом человечества и где-то когда-то оплодотворить необитаемую планету.

Но и тут проблема. Если планета необитаема, то в атмосфере нет кислорода - или есть в следовых количествах за счёт фотолиза воды (экзотические случаи типа горячей океаники вблизи звезды со значительным количеством жёсткого УФ в спектре в расчёт не берём, там жить нельзя в любом случае). Если же кислород есть, то первое, что должны сделать поселенцы - провести тотальнейший экоцид и заместить местную биосферу земной.

То, что делали "парикмахерские ребята" и от чего у них начисто и навсегда слетала крыша...

И это я ещё не всё перечислил - так, самое очевидное

Принялся за "Черный отряд" Кука, со второго подхода зашло. Теперь есть хоть что читать несколько месяцев

Андрей Лазарчук

Вроде как у нас интерес к интеллектуальной фантастике, да? Уоттс в бестселлерах, Лю Цысинь тот же... ещё этот, как его...
В бестселлерах - потому что троечники. Ну да ладно, що маємо, то маємо. Жизнь такова, какова она есть, и более никакова. Улыбаемся и машем.

По-настоящему интеллектуальный роман, похоже, издать уже невозможно. Разве что силами энтузиастов тиражом 30-50 экземпляров.

Это я про "Персональный детектив" В. В. Покровского. Который издатели не берут, потому что читатель не поймёт, а критики обходят стороной, потому что тоже не понимают, с какой стороны этого слона ощупывать. И... и всё. Книга, которая двадцать пять лет назад стала бы откровением, которую растащили бы на скрытые цитаты, отсутствует даже на флибусте.

Ах, ну да, её сложно читать, там та-акие длинные предложения! Там та-акой замороченный язык! И вообще о чём это? Ну скажите в двух словах, о чём эта книга, тогда, может быть, прочитаем... ой, нет, сложно.

Между тем более адекватного отображения нынешней нашей реальности вообще трудно себе представить. И более издевательского - но очень грустная эта издёвка, очень печальная. И нарочитая деконструкция сюжета как метафора распада мира...

Но вы этого не прочитаете, потому что книги нет. Неизданная книга не существует. Бриллиант таких размеров не годится для украшений.

Впрочем, всё это было когда-то предсказано:

дайте две!

Одну всегда носить с собой в портфеле, другую держать на работе. Закамуфлировав сверху бумагами!

Где бы достать обе эти книги, именно этого издания с рисунками Мигунова? Купил бы за любые деньги!